– Я! – отозвался Гленн Хадсон.

Сидящие вокруг обратили на него взор.

– Замечательно, мистер Хадсон! Расскажите, что вас тревожит?

Гленн некоторое время размышлял о том, что не зря ли вызвался открыто говорить о своих тревогах. Выбравшись из пучины своих мыслей, он сделал глубокий вдох и попытался набраться решительности, чтобы озвучить свои мысли.

– Привет. Я, как вы помните, Гленн.

Зал хором поздоровался с Хадсоном.

– Я не могу сказать, что меня не беспокоит чувство тревоги. Отнюдь. Сказать по правде, большая часть того, что творится у меня в сознании, это чувство тревожного расстройства. Расстройства из-за чувства обречённости, чувства вины, из-за беспокойства при мыслях о будущем, из-за чувства страха, – Хадсон запнулся, глядя себе под ноги.

– Вы делаете что-нибудь, чтобы противостоять своему волнению? – поинтересовался Блант.

– Я стараюсь отвлекаться на чтение книг.

– Похвально, мистер Хадсон. И как? Чтение помогает вам абстрагироваться от тревоги и страхов?

– Зачастую, я просто пролистываю страницу за страницей, так и не поняв, что в них было написано, ибо мысли мои пересиливают интерес к чтению. Однако, тем не менее, временами мне удаётся отвлечься от этих навязчивых тревог, углубившись в интересное чтиво. – Гленн посмотрел на Кэрол в надежде, что она поймёт его намёк на то, что находит в её книгах утешение. Кэрол поймала взгляд на себе и, не отвлекаясь, продолжила слушать.

– Мистер Хадсон, вы нас приятно удивляете! – промолвил доктор Блант, – Вы знаете, очень часто у лиц, перенесших какие-то сильные эмоциональные потрясения, а в вашем случае сопровождающиеся физическими увечьями, на подсознательном уровне возникают вопросы, постоянно преследующие их и повторяющиеся вновь и вновь. А как у вас, мистер Хадсон? Вас гложет какой-нибудь вопрос?

Томно выдержав паузу, мужчина ответил:

– «Что, если?»

– Пожалуй, не будем допытываться, что означает сей вопрос. Оставим это на личную беседу, если мистер Хадсон не будет против, – произнёс доктор, подведя черту под репликой пациента.

Зал заруполескал Гленну, как и в его первый день собрания.

После выступления Хадсона, выступили ещё трое пациентов, каждый из которых попытался взять с него пример: признаться и рассказать, как с этим борется. Кэрол так и не отважилась взять инициативу и тоже озвучить группе свои тревожные чувства.

Завершая собрание, доктор сделал акцент на признании наличия тревог и беспокойств, и рассказал о психотерапевтической помощи при тревожном расстройстве, которая состоит из нескольких этапов: выяснение причины, адаптация к травмирующим воздействиям и осознание пациента его страхов и выработка умения противостоять им сознательно.

Группа направилась к выходу.

– Привет, – послышался робкий голос Гленна Хадсона за спиной у Хант.

Застенчиво поглядывая на книгу, лежащую на коленях, он подкатил инвалидное кресло к бывшей писательнице и взял книгу в руки.

– Привет, – с улыбкой ответила Кэрол. – Что это у вас?

– Я подумал… Вам не сложно будет подписать для меня вашу книгу? – Хадсон неуверенно протянул книгу собеседнице.

– «Однажды ты поймёшь»! – Кэрол узнала давно забытую обложку.

– Да.

– Конечно! Давайте ручку! – Кэрол давно отвыкла от этой церемонии и с ностальгией взялась за ручку.

– Спасибо большое! – радостно сказал Гленн.

Открыв книгу, Кэролайн написала «Моему самому преданному читателю! Кэролайн Хант». На миг отстранившись от происходящего, она оказалась в забытых эпизодах своего прошлого. Пролистывая в уме главы своей прежней жизни, она вдруг снова ощутила ту давно утраченную сладость от признания её таланта её читателями. К ней на миг вернулась прежняя творческая жила, вспыхивающая искра, детонирующая массы залежей её невоплощённых идей.