Дина отшатнулась.

– А зачем воду греть? – не понял я.

Подхватил два чистых деревянных ведра, стоящих у печи, и поставил одно из них под кран.

– Ну да, почём тебе знать? Для сестрёнки твоей и матери. Омыть после родов нужно. Ладно, уши-то не развешивай, воду неси.

Дина выхватила вёдра из моих рук и разлила по кастрюлям. Подбросила в печь угля, подвязала юбки. Я едва сдержал смех, так нелепо это выглядело. На гусыню смахивала, только шею бы подлиннее, и точно гусыня.

– Не ухмыляйся, думаешь, в платье удобно по лестницам гонять? Нисколечко, скажу я тебе! Вот попробуешь, тогда и тяни лыбу! – обидчиво пробубнила девушка.

Её слова стёрли мою улыбку. Раздался такой грохот, что уши заложило, а потом треск падающего дерева совсем рядом. Я выглянул в окно. На лиану, протянутую к моему дубу, упало горящее дерево. Дедушка Мараш стоял промокший от проливного дождя прямо так, без плаща. Я бросился на улицу.

– Куда! – послышалось вдогонку.

Но я уже мчался к Марашу.

– Что случилось?! – перекрикивая дождь, я пытался прояснить ситуацию.

Да тут и так всё было очевидно. Два шпиля, между которых была натянута лиана, накренились.

– Молния в дерево попала! – крикнул Мараш в ответ и мотнул головой в сторону дуба. – Без защиты он теперь! Что делать будем?

Я схватился за мокрую голову. По вискам стекали струйки ледяной воды. Небо озарялось световыми вспышками, битва была в разгаре. Наши не сдавали позиций. Крепко держали оборону. Думаю и отпор давали мощный.

Упавшее дерево поглотил огонь. Оно свистело и потрескивало, издавая предсмертные стоны. Запах озона и сосновой горящей смолы смешались. Дуб. Что же делать? Так. Сейчас лиана перегорит, и я смогу забросить её концы в озеро. Но успею ли? Лиана почти перегорела, я уже был готов сорваться к ней, как вдруг яркая вспышка столбом опустилась на дуб.

– Не-е-ет!!! – заорал я так, что даже голос сорвал. Горло саднило, а я шептал. – Нет, нет… Пожалуйста. Дождь, затуши…

Но дуб горел, расколовшись на две части. Безжалостный огонь срывал пожухлый от жара лист, обгладывал ветви, вгрызался в податливую древесину. Дуб возвышался двуглавым факелом на холме. Я двинулся к нему, но что я мог? Без магии я никто… Не с ведром воды же бежать тушить исполинских размеров дерево. Ноги подкосились, я упал на колени, вцепился в землю. Грязь просочилась меж пальцев, грустно чавкая. Будто всхлипывала вместе со мной. Но нет. Подобно немой рыбе, открывая рот, рыдал здесь только я. Голосовые связки издавали лишь сиплый хрип. Мараш не двигался с места. Он держал свою оборону. Вспышки в небе прекратились, как и дождь, который до сего момента безжалостно хлестал меня с упоением. Мол, мало? На тебе ещё! Может, магия проснётся? Ведь бывает, что в случае аффекта дар пробуждается? Но не в моём случае… Проклятая молния сожгла мои воспоминания. Дотла, не щадя, не милуя. Дуб пылал уже не так ярко. В тишине потрескивания огня и отголосках уходящей грозы раздался детский крик. Это Римая оповестила всех о своём появлении. Я горько улыбнулся.

Мараш подошёл и похлопал меня по спине.

– Нико, не плачь. Посадим новое дерево. Я помогу, чтобы выросло быстрее, – пытался приободрить он.

– Это будет другое дерево. Другие воспоминания, не мои, – прошептал я.

Медленно встав, я поплёлся в дом. Ботинки увязли в грязи где-то по дороге. Ну, и к демонам Рубина их. На кухню я прошлёпал босиком. Дина стояла в оцепенении, беззвучно глотая слезы. Мараш вошёл следом, качая головой. Он весь продрог и попросил чайку для согреву.

– Нико… – окликнула Дина.

Я отмахнулся и поднялся в свою комнату. Тучи на небе разошлись, но уже наступил вечер, и в комнате царил полумрак.