– Ишь, опять небесный простор миазмами загрязняют… – Мараш поднял голову и тяжко вздохнул, недобро щурясь в сторону летящего грузового корабля. – Нет на них тебя… рук твоих золотых и идей бесценных. Городские механики бестолковые, им бы только наживы, а о народе и о природе кто подумает? – старик хмыкнул.

– Если судьба, обязательно исправлю их механизмы, – я улыбнулся и поспешил к Пако.

Приближаясь к обгоревшему дереву, замедлил шаг. От увиденного перехватило не только дыхание. Душу будто наизнанку вывернули и присыпали оставшимся от побоища пеплом. Я не мог пошевелиться, тело окаменело.

Песок свернулся в серые, пузырчатые бороздки, напоминающие застывшую бурлящую воду. Видимо, под воздействием молнии песок запёкся в природное стекло, но безобразной формы. Ствол дерева был расщеплен на две неровные части. Кроны не осталось, лишь самые большие ветки. В углублении дуба древесина ещё тлела. Я знал, что выпачкаюсь, но не мог иначе. На непослушных ногах подошёл к дубу и обнял друга. Прислонивши щёку к чёрному пню, заговорил:

– Я подарю тебе новую жизнь! Теперь ты всегда будешь рядом. Изгои должны держаться друг друга. Мы ведь с тобой похожи… – кажется, дерево поблагодарило меня. Я не видел и не слышал, лишь чувствовал. – Ты станешь птицей. Фениксом, восставшим из пепла. Мы покинем дом, вместе.

Я огляделся. Под ногой что-то хрустнуло: добротная ветка, частично обожжённая, но довольно крепкая. Я поднял её и потряс в руке.

– Отличное тело для птицы выйдет! Тебе нравится? – спросил у дуба.

И он ответил: «Спасибо! Я постараюсь сохранить для тебя самое ценное…»

Уверен, что слышал каждое слово. Дыхание прервалось на миг. Сердце пробило так гулко, что слёзы навернулись. Но я не собирался плакать. Нет. Не буду больше лить слёзы. Утерев влажные глаза рукавом, я осторожно положил ветку в сумку.

За оградой послышалось ржание лошади. Это Пако.

– Шерида, я на тебя надеюсь! – посмотрел в небо и, в последний раз попрощавшись с местом воспоминаний, побежал вниз к каменной ограде.

– Пако! – прохрипел я, голос ещё срывался, хотя тёплое молоко и папороть отлично делали своё дело. – Ты приехал!

Он тоже был рад мне. Улыбаясь беззубым ртом, барахольщик вёл под уздцы низенькую кобылку.

– Лодеско. Смотрю, усадьба цела. Повезло вам, Шерида к вашей семье благосклонна. Селениям поблизости повезло меньше. К сожалению, есть и погибшие. Остальных эльфийские целители спасут. А с каких это пор ты стал меня поджидать? Всегда было наоборот, – он остановился у ворот, забросив узду на спину лошади. – И что тебе так срочно понадобилось?

Он деловито сложил на груди руки.

– Рад, что вы в добром здравии. Жаль, что Рубин не понимает, сколько разрушений несёт и боли. Ну, ничего! Я ещё покажу им, как подобает вести себя магам, имеющим честь и достоинство!

– Чего с голосом, зелень конопатая? Ломается, что ли? – торговец беззлобно усмехнулся.

Я поморщился, но объясняться не стал.

– Пако. Мне нужны стальная проволока и красный пигмент, возможно, ещё жёлтый. Есть? – я очень надеялся на содействие Богини.

– Проволока найдётся, а вот красители… – Пако задумался, а я напрягся. – Пигменты смогу через недельку подвезти.

– Через неделю поздно. Меня уже здесь не будет, – грустно ответил я.

– Прости, тогда не смогу помочь, – он действительно сожалел. Достал проволоку, протянул мне. – Держи. Это подарок, у тебя же день рождения был недавно?

– Ага. Спасибо большое! Она мне нужна для очень важного дела, – благодарно принял я подарок.

– А ехать куда собрался? Далеко?

– В столицу, учиться, – вздохнул я.

Старик почесал нос.

– Слыхал, магов от десяти лет к обучению призывают в военные учебки, и королевская академия не исключение. Враги не дремлют. Много наших погибло. Новую армию будут растить. Только … – Пако замялся. – Ты ведь не маг. Чему там тебя учить станут?