Рой обернулся на здание церкви. Ему вдруг показалось, что в маленьком окне второго этажа мелькнуло и скрылось бледное лицо.

– Может автопилот и не у них. У понимаю, что они собирают редкие и тем более сломанные механизмы, но это же не значит, что он непременно попал им в руки.

Лиман вжал голову в ворот и застыл на перекрестке, выбирая направление.

– Звучит резонно. Вот только автопилот там. Они сделали корзину для пожертвований из его прозрачного кожуха.

***

В глубинах старых книг, которые Рой открывал когда-то в детстве, говорилось, что Архипелаг был древней землей первых людей. Тех, кто пришел с Родины. Пологие, похожие на вытянутые среди угрюмых волн пальцы, острова походили на застывший в куске прозрачной смолы мир. Отсюда плавно отправлялись во все стороны света медленные дирижабли, а дымные хвосты гидролизных фабрик отрывались от труб и парили над морем, сливаясь с облаками. Отсюда когда-то ушли корабли с искателями новой жизни, осевшие на десятках островов, основавшие Близнецы и Жерло, нашедшие и новую жизнь и внезапную смерть. Это были корабли, похожие на те, что и сейчас стоят в доках, помнящие еще самого капитана Лагранжа. Мир бурлил и пытался развиваться среди скудности ресурсов мира-океана, похожий на тот сложный механизм из миллионов шестеренок, которому поклонялись служители странного культа. И только Архипелаг застыл во времени и среди холодных волн четырьмя каменными монолитами, почти обезлюдевший и все также похожий на кварцевое стекло с мелкими крупинками песка.

Россыпь красных черепичных крыш покрывала оконечность самого крупного острова-монолита. Тут среди кривых улиц пряталось здание почты с высоким крыльцом, увитым кованым вьюном. Рой смотрел на россыпь ярких акварельных марок. Старый почтальон понимающе поглядывал на него и усмехался, периодически подкладывая плашку с другими, еще более яркими экземплярами. Рой вертел в руках запечатанное письмо вместе с двумя мятыми купюрами, но наклеивать и портить красоту дальних островов, величественных воздушных кораблей и древних маяков синими штампами все еще считал преступлением, за которое по невнимательности легариев никто так и не предусмотрел штрафа.

– У вас странный акцент, – заметил почтальон.

– В ваших краях совсем ненадолго, – пояснил Рой. – И хочется что-то оставить на память.

– Тогда посмотрите вот эти, – перед Роем появился еще более яркий набор. – Хотя на них нет ни одного вида Архипелага. Все наши марки о других землях, но только не о своих собственных местах, – старик невесело усмехнулся. – Но это дань старой традиции: мы – окно в мир большого моря, но смотря в окно никто не видит самого окна.

Рой пожал плечами и достал из пухлого, набитого газетными вырезками и старыми билетами кошелька еще пару купюр.

– У нас остаются или на пару дней или на всю жизнь, – добавил почтальон. – Но точно никто не задерживается больше чем на неделю.

– Но именно это я и хочу сделать, – Рой повертел белым конвертом и с сожалением показал на две марки. – Этих хватит до Жерло? И вот эти пять я тоже возьму.

Старик кивнул и приступил к неспешной работе. За узким окошком выл ветер. Большая волна проходила по меридиану, на несколько дней меняя направление течений, и остаток недели обещал быть прохладным и ветренным, а обычно синее море сменялось высокими волнами цвета олова.

– Что это? – Рой аккуратно, стараясь не коснуться кончиком пальца, указал на крупную белую марку, с которой смотрел холодный, лишенный век и окутанный сплетенными щупальцами глаз. Чудовище с отрешенной жестокостью смотрело с глянцевой бумаги.