– Спрут острова Иль, – пояснил старик, нацепив очки. – Местная легенда. Если будете в тех краях, поспрашивайте рыбаков и они расскажут о нем много интересного. Большая часть историй будет откровенной выдумкой, ко какие-то окажутся чистой правдой. Вот только вы не узнаете никогда какие именно. Но не думайте, что необычные вещи – это только то, что творится за пределами – мы тоже богаты подробным. Например, какая-то чертовщина с почтой происходит последнее время – письма с неправильными датами…

– Дайте и эту тоже, – перебил Рой и снова потянулся к бумажнику. – А вы сами бывали там? На острове Иль.

Старик усмехнулся.

– Что вы, молодой человек. Я как раз отношусь к тем счастливчикам, которые никогда не покидали Архипелаг.

Письмо с жирным штемпелем, легшим поперек акварельного маяка, заняло свое место на стопке таких же. Не пройдет и дня, как оно оправится воздушным кораблем к отвесным берегам Жерла и ляжет на стол секретаря Конвента, забив еще один гвоздь в крышку гроба его, Роя, карьеры. Теперь это было неизбежно, и следующие несколько дней следовало провести с максимальной пользой, чтобы не вернуться к Конвенту с пустыми руками. Но сделать это можно было лишь максимально сложным способом.

– От вас можно позвонить?

Возле телефона нашелся толстый справочник пятилетней давности. К счастью, Архипелаг был мало подвержен течению времени.

– Могу я услышать констебля Лимана?

Хрипловатый женский голос ответил, что не раньше, чем через час и записываться на прием заранее не нужно.

– Как вы себя чувствуете, Рой? – спросила она.

– Вы меня запомнили? Спасибо, неплохо. Во время шторма на борту парома бывало и похуже.

– Если мы говорим об одном и том же пароме, то я вас понимаю. Шеф сказал, что, если вы объявитесь, передать, что он будет ждать вас в манжерии на углу возле Храма Ангстрема. В семнадцать ровно. Можете не спешить. Шеф не сильно пунктуален и ходит в основном пешком, – она ненадолго затихла, подбирая слова, затем спросила тише, хотя все также хрипловато. – Вы надолго в столице? Если вы зайдете к нам в офис, я приготовлю чай. Не смущайтесь, я просто хочу узнать, как там… в Жерло?

– Вы никогда не были?

– Никогда и нигде, кроме Архипелага, – в трубке послышались звон и громкий шорох. – Кажется, у нас посетитель. Мне нужно идти. Надеюсь, до встречи, господин Рой.

«Мастер Рой» – мелькнуло в его голове и стыдливо затихло. Нестерпимо захотелось чая. Рой взглянул на часы и отметил, что успеет навестить лишь ближайшую манжерию. До встречи на площади у Церкви Ангстрема оставалось чуть меньше часа.

***

Ветер не утихал. И море тоже было неспокойным. Тяжелые волны разбивались о гранитный берег, осыпая холодными брызгами мостовую. Низкие тучи колыхались над городом, и небо было похоже на опрокинутый океан. Казалось, вода вот-вот хлынет вниз, но не мелкими каплями, а ревущим потоком.

Над черепичными крышами разнесся протяжный гул. Боевые корабли заходили в порт, оповещая паровыми гудками о заступлении на вахту. Два броненосца с боевыми шрамами на обшивке, давно списанные из флота Близнецов, но еще пригодные для того, чтобы патрулировать берега Архипелага. Или делать вид, что порты и город под надежной охраной. Каждый рыбак в округе понимал, что захода одного звена конкордийского флота хватит чтобы разнести этот береговой патруль в щепки, но двухнедельное дежурство и завершающие его гудки стали традицией города, претендующей на незыблемость.

Человек за липким лакированным столиком напротив Лимана был похож на вытащенную из раковины улитку и засунутую с замшелый костюм. Его болезненная бледнота сливалась с серостью пасмурного дня, гармонировала с ней. Лиман то и дело переводил взгляд с его тонкого полупрозрачного носа, сквозь который просвечивал сизый хрящ, на руки в черных перчатках. Между манжетой и тонкой черной оборкой виднелась полоска сизой кожи. Лиман давно не испытывал к нему отвращения, скорее легкую тревогу от точных паучьих движений – едва различимая под толстым рукавом пальто рука то и дело подносила чашку к тонкогубому рту. В том, что эти же пальцы могут легко и точно свернуть любой массивности шею, он нисколько не сомневался.