– Гей, братишка, вперё-о-од!

«Да уж!, – подумал наш герой, не переставая удивляться. – Картина Васнецова наяву».

Ратибор несколько раз взмахнул крыльями и, оттолкнувшись от земли, с места взмыл вверх.

– Ого-о-го! – восторженно прокричал Григорий.

Дея обернувшись, весело рассмеялась.

Ловко пролетев между деревьями, Ратибор быстро набрал высоту, и они мгновенно оказались над той самой поляной, где всё началось. Григорий сразу узнал её, она хорошо просматривалась сверху, и было там всё по-прежнему – и одинокая ель, растущая по центру, и родник, и тот самый ракитник. Смутные чувства наполнили его грудь, внутри что-то слегка заныло от нахлынувшего волнения. Привычная жизнь в силу невероятных обстоятельств уже отпускала его, а новая была ещё очень туманной и неясной. Ратибор, будто специально, сделал над поляной небольшой круг и, вновь взмахнув крыльями, стал стремительно подниматься.

«Куда я лечу? Что меня ждёт впереди?» – Григорий непрерывно задавал себе вопросы, но его разум отказывался искать ответы на них, и было от чего. Он летел по небу на крылатом волке, нежно удерживая в объятиях понравившуюся ему девушку, и душа его пела под аккомпанемент божественной свирели. Григорий оказался во власти чувств, а разум в эти минуты был бессилен противостоять им.

Ратибор летел сквозь набегающие облака навстречу неподвижному горизонту. Тугой встречный поток воздуха обжигал счастливые лица наездников непрестанными порывами, то и дело пытался сбросить их с крылатого симаргла. Дея величественно, как Богиня Эпона, восседала на верном скакуне, без усилий держась за его тонкий ошейник, словно и не было полёта, только волосы, непрерывно извиваясь на ветру, выдавали её быстрое движение.

Внизу отчётливо виднелись извилистые горные цепи с причудливыми вершинами, которые то ощетинивались тысячью острых, как иглы, скал, то будто нависали над землёй большими плоскими блинами, с которых срывались бурные водяные потоки, образуя череду невероятной красоты водопадов. Воды глубоко внизу с шумом бились о большие камни, поднимая облака искрящихся брызг, переливающихся в лучах заходящего за горизонт солнца.

Вокруг гор сплошной стеной стоял дремучий лес. Горные реки, выходя на равнину, собирались в одну, и она в бесконечных поворотах и изгибах широкого русла усмиряла свой дерзкий норов и уже дальше текла медленно и величаво, постепенно растворяясь в густых лесах где-то у самого горизонта. С высоты птичьего полёта местность казалась абсолютно безлюдной и непроходимой, словно природа специально сделала всё, чтобы защитить себя от непрошенных гостей.

Не успев как следует налюбоваться роскошными видами нетронутой природы, Григорий почувствовал, как они стали снижаться. Ратибор плавно и почти вертикально опустился на большой плоский камень посреди красивого водоёма, окружённого высокими стройными деревьями. Он для приличия сделал ещё пару взмахов крыльями и ловко сложил их по бокам так, что они вновь стали едва заметны.

– Вот мы и дома, – обернувшись, радостно сообщила Дея.

Григорий первым соскочил с Ратибора и принял на руки светящуюся от счастья девушку.

– Поставь меня, – ласково проговорила Дея.

– Ты уверена?

– Да, Гори, не переживай за меня, я справлюсь. – И она уверенно встала на обе ноги.

На противоположном берегу под роскошной кроной коренастого кедра стоял невысокий домик, а чуть дальше едва виднелся скромный сарайчик, возможно, чья-то будка или курятник, и больше видно ничего не было. От озера почти сразу начинал расти густой лес, а за ним неприступной стеной стояли остроконечные горы, вершины которых сверкали, переливаясь белоснежными шапками.