Но для того чтобы государство нашло себя в киберпространстве, оно должно определить там границы своего суверенитета и юрисдикции. Трансграничный интернет не признает государственных границ.

Государственный суверенитет не знает понятия киберпространства. В этом смысле государство и интернет существуют как бы в параллельных мирах.

Различия между географическим пространством и киберпространством принципиальны. В географическом пространстве коммуникацию осуществляют территориально определенные субъекты. Практически все законодательство, а в конечном счете и органы правопорядка имеют дело с материальными, осязаемыми предметами, находящимися на территории соответствующего государства. Однако в любой цифровой сети мы можем легко переключаться с материальной на нематериальную форму информации и перемещать ее в географическом пространстве, управляя ею с клавиатуры компьютера или смартфона. В киберпространстве процесс коммуникации протекает в условиях разрастания плотных, взаимосвязанных и весьма удаленных друг от друга сетей, в которых неминуемо возрастает число конфликтов как частноправового, так и публично-правового характера.

Особенности действия норм информационного права и, в частности, медиаправа в киберпространстве предопределяют необходимость скорейшей разработки и принятия соответствующей международной конвенции. Такая конвенция должна была бы установить, во-первых, зоны национальной юрисдикции в интернете по аналогии, например, с деятельностью в Арктике, а во-вторых, общие правила дозволения, обязывания и запрета в отношении деятельности в трансграничных компьютерных сетях, исходя из этического постулата «разрешено все, что не запрещено, но то, что запрещено офлайн, должно быть запрещено и онлайн». Опыт формирования международного космического права оказался бы весьма полезен в качестве образца при создании актов международного права, призванных регулировать деятельность в киберпространстве.

Цели медиаправа. Правовое регулирование в сфере массовых коммуникаций призвано обеспечить благоприятные условия для реализации следующих целей:

• свободного функционирования массовых коммуникаций как одного из важнейших институтов гражданского общества и демократического правового государства;

• надежной защиты интересов личности, общества и государства, прав юридических и физических лиц в сфере массовых коммуникаций.

Право должно коснуться всех общественных отношений в данной сфере, но необязательно в смысле их непосредственного регулирования, а в смысле как минимум их ориентирования на права человека как высшую конституционную ценность (ст. 2 Конституции РФ), на такие конституционные ценности, как свобода выражения мнений и массовой информации, политическое и идеологическое разнообразие, честь и достоинство личности, право на информацию и т. д. В этом плане особую роль играют нормы-принципы, которые закреплены в Конституции РФ и конкретизируются в Законе о СМИ. Как отмечает В. А. Виноградов, «Конституция как источник норм-целей, норм-принципов и норм-определений позволяет закладывать в содержание ее норм ценности, которые рассчитаны на будущее воплощение и позволяют конструировать желаемый образ общества и государства»[19].

Не менее важно правовое регулирование общественных отношений, субъекты которых имеют противоположные интересы в сфере массовых коммуникаций. Наглядным примером может служить вопрос о праве на доступ к информации: обычно чиновник заинтересован в сокрытии компрометирующих его сведений, а журналист, напротив, в их получении и распространении как способе защиты общественных интересов. Средством разрешения конфликта в данном случае может быть только правовое установление и деятельность по его реализации. При этом большое значение имеют процедурные нормы, содержащие процессуально-правовые гарантии реализации прав, предоставленных нормами материального права.