– Как это здорово быть свободной как ты, – подумала Меделин. – Научи меня быть такой же.

Река услышала ее мысли и шлепнуоась о ближайшую глыбу, окатив девочку свежими брызгами. Меди поняла, что река дала согласие.

В это время вдалеке, по другую сторону равнины послышались легкие голоса. Девочка встрепенулась и, вскочив, убежала за камни. Спрятавшись там, наблюдала, как к берегу из индейской деревни бежали купаться дети. Они были абсолютно похожи на обычных детей, беспечных и довольных своим детством. В груди тоскливо защемило. Зависть к свободе. Меделин не могла отвести взгляда и навострила уши, пытаясь уловить звуки и понять о чем они говорят. Но язык был совершенно другой, непонятный.

От досады она закусила нижнюю губу: так захотелось присоединиться к ним. И тут легкая тень проскользнула на соседнем валуне. Девочка напугалась и вздрогнула. Нос учуял запах прогорклого жира и сразу проскочила мысль о сальных индейцах из разговора, услышанного утром на кухне. Сердце Меделин учащенно заколотилось. Медленно и осторожно она обулась и, склоняясь за валунами, попятилась прочь.

Уже оказавшись на дороге, припустила ходу, тяжело дыша и не оглядываясь, добежала до окраины города. Единственное, что она поняла – какой-то индеец ее выследил, пока она пыталась следить за ними. Но как он мог так тихо и незаметно появиться? Это было для нее загадкой и пугало. Ведь она намеревалась тайком, как в городе, наблюдать за их жизнью и чему-нибудь от них научиться. А оказалось, она лишь глупая девчонка, попавшая в западню хитрого краснокожего.

Как всегда появившись в баре, она отметила, что ее отсутствия никто не заметил. И она приступила к своим обязанностям с веником и тряпкой, как будто и не прекращала.

Близился хеллоуин и девушки вырезали мякоть тыквы, чтобы сотворить из нее чучело. Начались роскозни про призраков убиенных девушек, которые по ночам будто стали стонать в чулане и пугать тех, кому приспичивало посреди ночи сходить на горшок.

Меделин громко смеялась, забавляемая такими историями. Сама она в призраков мало верила и никогда их не видела и не слышала. Большей угрозой в ее памяти были не потусторонние силы, а реальные разбойники. И, вспомнив вдруг это, она резко побледнела, лишь остатки улыбки все еще замерли на растянутых щеках. Ее голова склонилась на грудь, но слез не было. И пока девушки сидели и шили себе наряды, чтобы вечером поразвлечь игрой завсегдатаев и новых посетителей, Меди встала и тихо вышла. Сходила к аптекарю помочь перебинтовать раненую кобылу, отнесла кусок пирога с капустой в обмен на яйца и медленно возвращалась обратно, пиная красный песок и наблюдая как он сопротивляется и снова оседает на свое место. Где-то у себя над головой услышала мурчащий женский голос с акцентом:

– Малышка, не подскажешь, где тут у вас место для мужчин?

Меделин обернулась и увидела рядом высокую смуглую девушку с роскосымм глазами. Но на индианку она не походила. Высокие ярко-выраженные скулы, прямой тонкий нос. Укутана в серый плащ с капюшоном. И хотя бордель никто так не называл, девочка сразу догадалась и махнула идти за ней.

Так они молча дошли до злачного места. Незнакомка остановилась задумчиво, идти дальше или передумать. Меделин обернулась на нее, но, не став настаивать, отправилась одна. Положила корзину с яйцами за прилавок и в этот момент голоса мужчин притихли. Все обернулись узнать что случилось и в дверях увидели женский силуэт высокой китаянки.

– Кто тут за главного? – обвела она холодным взглядом присутствующих.

Никто не отвечал. Просто ждали.

Наконец из кладовой появилась Эшли в помятом фартуке, обтирая об него мокрые руки.