Пальцы Мира не давили, при желании, я могла бы вырвать руку из его захвата, продолжив свое бегство из его компании, но вспыхнувшая змейка приковала взгляд. Бледно-зеленое свечение под длинными пальцами северянина окутывало ощутимым теплом.

Посмотрев на склоненного, тоже привлеченного странной активностью метки, Мира, я натолкнулась на изучающий взгляд, вдруг поднятых на меня глаз.

– Пусти. – Я дернула рукой, но на сей раз северянин не позволил ускользнуть. – Ты ей не нравишься, – сказала, отчего-то решив, что «желание» змейки может как-то повлиять на него.

– Вот как? – даже не подумав разжать пальцы, переспросил он. – А тебе?

– Что, прости? – Наверное в эту минуту я выглядела глупо, совершенно растерявшись от странного вопроса.

– Прощаю.

Если бы я не приказала себе сдержаться от проявления эмоций, то моя челюсть уже отвисла от подобной наглости. С поразительно невинным видом, этот отпрыск гарпий, несомненно, соединивший в себе самый яркие черты своих прародителей, посмел дать мне свое царственное прощение, прямо издеваясь, но при этом, продолжая, удерживать меня на месте. И если инстинкт самосохранения все еще помогал мне держать руки от пощечины, которую я бы с удовольствием залепила ему, то язык жил своей жизнью, явно не думая о целостности своей хозяйки:

– Отпусти. Мою. Руку, – медленно, с неприкрытой угрозой проговорила я.

Светящаяся змейка начала разгораться сильнее, то ли реагируя на мою злость, то ли от затянувшегося прикосновения чужих пальцев.

– А если нет? – поинтересовался Мир, наклоняясь ближе. Несмотря на ночной полумрак, разгоняемый только светом дальних костров, я смогла заметить небольшую родинку на его скуле и то, как опасно натянулся шрам на изогнувшейся губе. – Что будешь делать тогда, маленькая змейка? – прошептал он, испытывая все грани моего терпения и начавшего поднимать голову страха перед тем, кто был намного сильнее меня.

Зуд от метки распространился выше, поднимаясь по локтю до самого плеча. Волны раздражения накатывали одна за одной, пытаясь заглушить ту робость и опасения, что еще были во мне при взгляде на Мира. – «Когда я успела настолько его невзлюбить?» – Мысль, отрезвившая на минуту, уже хотела погаснуть, но поймав ее за изворотливый хвост, я шокировано уставилась в потемневшую лазурь чужих глаз. – «Это она – змейка – а не я так реагирую на него». – Все сходилось, – ну конечно же – именно с появлением на моей руке этого треклятого знака, я начала меняться. Всякий раз, вместо того чтобы испуганно прятать глаза, помня о своей уязвимости, я вспыхивала, будто сухой хворост, подброшенный в прожорливое пламя, стоило только Миру выказать хоть толику негодования мной. Поначалу все довольно просто списывалось пережитым шоком и оголившимися нервами. Я думала, что та ночь облавы в «Солнечной Лилии» окончательно изломала меня, сделав жестче, решительнее. Но нет… На Рика и других мужчин, да даже на Мегги, заботливо приютившую меня, я до сих пор реагировала, как обычно – сдержанно, пытаясь не выделяться и не выходя на конфликт. Но не в случаях с этим беловолосым северянином… Змейка, продолжающая ярко светить под рукой мужчины, прикосновения которого ее так раздражали, накладывала на мое восприятие собственные эмоции. Оставалось только понять, чем же он ей не угодил, или, хотя бы не вестись на провокации. Мало ли, когда его терпение лопнет.

– Ты ей не нравишься, – теперь со всей уверенностью повторила я.

За забором послышался шум приближающихся шагов. Кто бы не спешил в нашу сторону, но застигнутой в подобной, весьма компрометирующей ситуации, находясь настолько близко к лицу Мира, что наши губы разделяли разве что миллиметры горного воздуха, мне не хотелось.