– Так вот, у нее сегодня показ. – Женька закатил глаза, словно бы удивляясь, что я не знаю о таком значимом мероприятии. – Думаю, она будет безумно рада увидеть тебя! Вот увидишь.

Я с радостью согласилась, предчувствуя встречу с юностью.

Мы уселись в машину, и Женька коротко представил своего друга. Судя по блеску в глазах и порывистости движений, у обоих назревал роман. Молодого человека за рулем звали Павел. Он был утонченно красив, воспитан и полностью подчинен Женьке. В любовных отношениях Женечка отводил себе роль «хищника»: долго примериваясь к будущей «жертве», влюблялся и отдавался без остатка предмету своей любви. Результат не заставлял себя ждать – уже через месяц-другой он выставлял демонические фотосессии, потрясавшие воображение игрой света, ракурсов и содержанием. Его любовники, возомнив себя завоевателями, пытались подмять под себя неистового художника. Он горел еще некоторое время, а затем быстро угасал, исчезая из поля зрения своих фаворитов. А его модели, словно по мановению волшебной палочки, становились медиалицами А-класса, сверкая на страницах самых престижных изданий и рекламных роликов.

Ему пели дифирамбы многочисленные поклонницы и поклонники, скандально известные издатели глянца и скупые на похвалы редакторы тонких концептуальных изданий. Но особой любовью он пользовался у художников, так или иначе связанных с фэшн-индустрией. И все из-за того, что он был и есть гениальный мастер фотографии.

Павел придирчиво разглядывал меня в зеркальце заднего вида. Я улыбнулась ему и, переведя взгляд на Женьку, вдруг поняла, что их роман скорее подходит к своему логическому завершению: Женечка выжал из этого Павла все до последней капли, и теперь очередная его «жертва» металась в приступах ревности и душевных расстройствах. Мне стало жаль парня.

– Вы давно знакомы? – стараясь быть равнодушным, поинтересовался Павел.

Я рассмеялась:

– С детского сада.

– Вот как?! Соседи?

– Не-е-ет, – вмешался Женька, – ты все неправильно понимаешь. Евушка – моя первая и последняя любовь!

Парня перекосило, и мне опять стало жаль его.

– Всё не так, Павел. – Я постаралась успокоить его. – Наши бабушки были близкими подругами, а мы их идолами. И чтобы не расставаться, они водили нас в одни и те же сады, школы и даже институт.

– И в институт? – Павел расхохотался.

– Если бы можно было, водили бы, представь себе. Кстати, ничего плохого в этом нет – одни плюсы, – раздраженно заметил Женька.

– Ну конечно! – Павел усмехнулся. – А ты знаешь, к чему приводит гиперопека?

– И к чему же? – Женька с интересом уставился на друга.

– К инфантильности личности! Ваши бабушки – самые настоящие убийцы.

– Ты преувеличиваешь, дорогой, тем более обозвав меня инфантилом, а мою бабушку – убийцей. С ума сойти! – Женя поскреб щетину и приготовился защищать честь своей бабушки, которую любил до сумасшествия.

– Павел, хотите, я расскажу вам, как мы однажды с ним встретились после длительной разлуки? – Я постаралась перевести разговор на менее рискованную тему.

– Да, конечно, – нервно проронил тот, поправляя узел галстука.

– У нас с Женечкой разница в возрасте ровно один год. День в день, час в час, но он, конечно, старше. – Я рассмеялась, и Павел немного расслабился. – Так вот, чтобы его не взяли в армию и у него был дополнительный год в запасе, его отдали в школу с шести лет, а я, соответственно пятилетняя, ходила в детский сад. Таким образом, у нас получилась разница в два класса.

– Пича-а-алька, – протянул Женя и состроил гримасу.

– Это было действительно печально. Мы скучали друг без друга. Да, Жень?