– Юноша! – крикнул было псарь, отходя ото взора, так что Эртуру пришлось прикрыться ладонью от солнца. – Как раз не спите, это славно.

«Псарь? – подумал он, – какие демоны привели его?» Эртур приподнялся на локтях, увидел, как Рассвет довольно хрустит яблоком, полученным от старика. Рядом с ним стояла вороная кобыла, явно заигрывающая с мерином. Из ниоткуда появившаяся борзая принялась лизать колючие от щетины щёки Эртура, он небрежно отмахнулся, поднимаясь на ноги, потянулся, затем зевнул.

– Долго же ты дрых, – сказал псарь, присаживаясь у кострища.

– Да уж, солнце выше обычного.

– Я тут спозаранок, конь твой дюже буянил, пришлось успокаивать.

– С ним такое случается. – Эртур стал собираться, навьючивая Рассвета.

– Погоди.

– М? – Он повернул голову.

– Дело вот какое, – говорил псарь, бросая щепки к тлеющим углям. – Один мальчуган из прислуги, что вчера за вами убирали – правнук мой. Так он кой-чего услыхал, а потом и мне рассказал. Я чего и подумал, доколе лорд Драговид в Остове правил, гостю в вежливости у нас отказано не могло быть, а тут вишь какое дело стряслось. – Он развёл руками, надув тонкие, сухие губы.

Эртур рассмотрел старика, что-то в нём было эдакое: рыбьи глаза серого цвета, правое веко то и дело дёргалось, громадные родинки на подбородке и носу, бровей почти не было, одеяние его состояло из свободной льняной рубахи, перетянутой шнурком, штанов из мешковины, истёртых старых сапог да мохнатого плаща, согревавшего старика.

– И? – ответил он наконец.

– Вьюки твои пустуют, – сказал псарь, разворачивая котомку, – а есть надобно двоим. – Он кивнул на коня. – Я и сообразил тут кой-чего. Мы люди не богатые, оно, конечно, и понятно, но уж лучше так, чем никак.

Эртур молча потянулся за кошелём, на что старик мгновенно возразил:

– Избавь! Избавь! – говорил он, размахивая рукой. Тем временем, пёс тыкался носом в ещё одну сумку, тихо скуля.

– А там чего? – спросил Эртур, пряча кошель.

– Тако же припасы да амулет деда моего. Слыхал я, что батюшку Драговида чары удавили, так оберег сей от любых проказ колдуньих спасёт, мил человек.

«А ведь действительно, – подумал Эртур, – умер-то княжич престранно, но после той погани на дороге… Бездна его знает, чего ещё ожидать».

– То есть ты собираешься даровать припасы убийце вашего лорда?

– Верно, юноша.

– А что на это скажет ваш сир Высокий?

– Видел я, как часовые наблюдали за моим ходом, нет мне места воротиться туда, – сказал старик грустно улыбаясь.

– А правнук? – говорил Эртур, попутно набивая вьюки.

– На то отец у него есть, он в страже местной. Наша семья, мил господин, испокон веков дому лорда Драговида служит, а коль он наследников не оставил, незачем мне туда, – сказал псарь, мотая головой.

Эртур подошёл к старику, протянул руку:

– Эртур. А там Рассвет.

– Меня Богород звать, борзая моя – Дива, а кобылку Линью обозвал – это рыба такая.

– Славно, – сказал Эртур, – ну, Богород, мне пора.

– Ты погоди. – Старик засеменил к кобыле. – Я так быстро не могу. Только помедли, Дива никак старая.

– А?

– Земли мне эти лучше известны, а возвращаться мне всё равно некуда, двину я с тобой, до поры до времени.

– Мне не нужны спутники.

– Да-да, молодёжь всегда так. – Не обращая внимания, псарь поправлял съехавшую подпругу.

Эртур хмыкнул, прикрыл капюшоном глаза, взобрался на Рассвета, легонько ткнул его в бока. Солнце находилось почти в зените, снег безропотно таял, являя взору подснежники, лёгкий ветер колыхал сухие ветви, на которых только начинала вновь набухать жизнь. Косяки птиц то и дело плелись по небу, возвращаясь на насиженные места. «И я, – подумал Эртур, глядя на них, – также желал вернуться к земле обетованной, но у жизни были иные планы».