Только на 3-м курсе ей каким-то чудом сумел вскружить голову подающий надежды аспирант Александр Семенович, мой будущий отец. Но и тогда они чуть не целый год ходили исключительно «за ручку». И только потом, после очередных страшных скандалов, устроенных ее отцом и моим дедом, который приезжал в Москву, чтобы «убить этого мерзавца», он все-таки вынужден был смириться и устроил свадьбу, на которой гуляло пол-Еревана.

Я любила, когда мама рассказывала мне о своем детстве, о подругах, с которыми продолжала изредка видеться или, что бывало чаще, вела долгие телефонные разговоры по-армянски, о бесчисленной родне со стороны ее матери. Но больше всего я любила, когда она на ночь пела мне грустные армянские песни, мелодии которых я помню до сих пор. Однажды, когда я в очередной раз пристала к маме, требуя новой порции историй из сказочной армянской жизни, она предложила мне посмотреть кино о том, «как на самом-то деле мы тогда жили». Мне было лет 7 или 8, и кино показалось необыкновенно скучным.

Называлось оно «Здравствуй, это я». Играли в нем молодые тогда Армен Джигарханян и Ролан Быков, изображавшие физиков, и совсем юная и дивная Маргарита Терехова (это была чуть ли не первая ее роль). Мой дед тоже был физиком, и я была уверена, что кино – про него и его любовь. Тем более что он был чуть-чуть похож на Джигарханяна. Мама смотрела этот фильм бессчетное число раз. И всегда при этом плакала. И была влюблена во всех главных актеров. Кстати, я не исключаю, что меня назвали Маргаритой в честь Тереховой. Хотя мама всегда это отрицает.

Мой папа был ее первым и единственным мужчиной. По нынешним разнузданным временам это кажется совершенно диким. Мне ее сексуальная жизнь всегда казалась тускловатой и пресной. Ну как это возможно – всю жизнь только с одним мужчиной? Да еще при таких внешних данных. Бедная моя мамочка! Но мама, похоже, не страдала от ограниченности своего любовного опыта. И сегодня, когда я прошла через многое, как бы я хотела в этом быть похожей на нее…

Принято считать, что девицы в возрасте 15—16 лет представляют собой одну сплошную эрогенную зону. Не знаю, может это и так, но мы с Элькой были в этом смысле какие-то замороженные. И, как я уже говорила, это рождало в нас тревожные сомнения в нашей женской полноценности. Конечно, вопросы взаимоотношения полов меня интересовали, но как-то чисто платонически.

Откуда берутся дети? Над ответом на этот жгучий вопрос долго бился мой пытливый детский ум, пока передо мной не открылась, а, точнее, – не разверзлась, страшная и неприличная правда.

Будучи умным не по летам ребенком (так утверждает моя мама), я быстро отвергла версии о нахождении детей в капусте или об их покупке в специальном магазине. Зато разработала собственную стройную теорию, которой придерживалась до конца второго класса. Теория была такова: вступив в законный брак, женщина начинает усиленно пить молоко. Из-за этого раздувается и растет живот, откуда и появляется ребенок. Технические детали его появления на свет меня не интересовали.

При этом я уже знала, что существуют женщины, которые делают это, и называются они «проститутками». Эту страшную тайну мне открыл второгодник Булатов, описавший весь процесс, многим читателям хорошо известный. Под тяжестью доказательств я вынуждена была признать, что в некоторых и даже, возможно, в большинстве случаев всё так и происходит. Но далеко не всегда. Вот моя мама ни за что бы на это не пошла.

Разумеется, саму маму я спросить не решилась. Объятая ужасом и отвращением, я кинулась за немедленным опровержением гнусной теории к бабушке. Застигнутая врасплох, она смутилась, покраснела и не нашла ничего лучше, чем сказать, что, мол, ВСЕ так делают. И ты тоже будешь, когда станешь взрослой.