– Новодел.

– Ясно, – Римма тут же выкинула пустую упаковку в мусорное ведро, едва улыбнувшись.

– Так вот. Про двадцать девять трупов.

– Помедленнее, я записываю.

– Что ты, в самом деле, Римуш. Ну ладно, раскусила, не говорила. Нарыл сам. Полез чисто из изыскательных соображений почитать в архивах информацию о тех местах, что было. Чего не было. И вот какой казус обнаружил. Зачитываю, присядь. «Осенью 1977 года обернулась для работников следственных органов г. Д страшным потрясением. Один из грибников набрел на небольшую поляну километрах в пяти от городской черты, где увидел подозрительные холмики. Бдительный гражданин обратился в милицию, и уже через день прибыли сотрудники местного УВД. Следственная бригада обнаружила в лесополосе тайное кладбище – было обнаружено 29 расчлененных тел без гробов». Ну ты понимаешь, меня заинтересовала изначально следующая инфа. Поэтому стал копать.

– Понимаю, не злоупотре…блять вниманием, – Римма намеренно сделала акцент на последних двух слогах. Сергей дернул плечами, будто терпел по-маленькому и продолжил читать: – «Это было ЧП союзного масштаба. Москва немедленно взяла дело под контроль, о находке был уведомлен сам министр Щелоков. Дело строго засекретили. Прибывший из столицы комитет следователей высокого ранга взял расследование в свои руки, но местные сотрудники УВД, бывшие на хорошем счету, принимали участие в расследовании. Выяснилось, что все тела похоронены без одежды, скелеты принадлежали подросткам и молодым людям – самому старшему ориентировочно двадцать два-двадцать пять лет на момент смерти. Большая часть – девушки. Трупы были закопаны не в один день – степень их разложения однозначно указывала на то, что могилки появлялись постепенно в период более десяти лет. Самая свежая могила (которая и привлекла внимание грибника) была выкопана не раньше, чем полгода назад».

– Занимательно…

Римма встала, с трудом разогнув больную ногу и принялась расхаживать по кухне, не замечая кумачового бархата восхода. Заря заискрилась перламутром, женщина прищурилась от яркого света и лишь, когда рассвет скрылся за бродячей стаей серых туч, задумалась о смысле жизни. На что она с Серегой потратила бесценную ночь? Широко зевнув, посмотрела на него, кивающего носом, но все такого же «с иголочки» как из стерильной лаборатории колба: продезинфицированный, уютный, надежный.

– Твоя версия? – отогнала дурные мысли после ночного бодрствования Римма, напялив маску делового мента.

Сергей очнулся, тряхнул головой, снял очки, которые оставили глубокий след на его тонком длинном носу. Потер переносицу, потом очки салфеткой. Покрутил во все стороны глазами. И буднично ответил:

– Без эмоций если, попахивает какими-то медицинскими опытами. Все, повторяю, все тела были изувечены. Травмы, подтвердила экспертиза, были нанесены всем при жизни. Кроме одного. Тридцатого. Это я накопал в газетенке. Эту находку к делу не приобщили. Мол, своей смертью умер, и ладненько. Дело закрыли, тела перезахоронили где-то, наверняка, среди бесхозных. Знаешь, почему?

– Чуйка меня никогда не подводит. Щас…– Римма постучала по лбу пальцем. Так дятел долбит по дереву, в поисках пропитания. Тук-тук-тук, думай, Римма, просыпайся. – Стопудово, сидели в засаде, ждали, а никто не пришел. Как пить дать. Ни трупаки прятать, ни выкапывать. А на тела запросов не было. В точку? – Римма просияла.

Сергей не удивился и лишь попросил кофе. Еще, чёрного, с чайной ложкой сахара с горочкой. Он всегда ей напоминал, любимой женщине патологоанатома Павлинского. Но ей было не важно, что он любит и как. Ее заботили только злодеи и раскрытия, отчеты и поиски.