Взгляд невольно вернулся к девушке. И почему эта пигалица неизменно пробуждает в нем интерес? К чему это шелковое нелепое платье? И почему босиком? Миниатюрные розовые ступни с аккуратными пальчиками ворвались в его картину мира террористическим взрывом. Чуждым, неправильным, разрушительным. Сам не зная почему, Марк почувствовал досаду.

Сама хозяйка дома молчала. На бледном лице ни кровинки, в глазах – паника. А еще минуту назад улыбалась. Но он привык к подобной реакции, и она его вполне устраивала.

– Пап, десять минут. – вновь попыталась торговаться дочь.

– Думаю, пора расходится, – тихо согласилась девушка. – Продолжим в следующий раз.

Один за другим гости потянулись на выход. Марк с дочерью ушли предпоследними. И всю дорогу до дома перед глазами стояла девушка в абсурдном наряде и с босыми ногами. Что-то неправильное, запретное было в этом образе. Но что именно Марк так и не смог разгадать.

***

10 мая.

Стрельбище – такое место, куда либо рвутся, как на самый занимательный аттракцион, либо улепетывают, сверкая пятками. Кристина сразу причислила себя ко вторым. Если в прочих спортивных дисциплинах – беге, единоборствах, силовых нагрузках она старалась и, к вящему удивлению отряда, показывала успехи, то в стрельбе – полный провал. Черный холодный пистолет никак не желал сливаться с рукой и уж тем более становиться ее продолжением. И хотя глаза оставались открытыми, Кристине так ни разу не удалось поразить цель. Грохот выстрелов, мишени, оружие действовали на нее угнетающе. Каждый день, направляясь на стрельбище, она шла, словно на пытку, а возвращалась оттуда контуженная на оба уха.

Зверь злился, снова и снова объяснял, орал, негодовал, но результат оставался неизменным. То есть плачевным.

– Какое у тебя зрение?

– Нормальное, – огрызнулась Кристина.

Она и сама не понимала, в чем дело.

– Дуй к докторам, проверь.

Справка гласила: зрение сто процентов. Косоглазия тоже нет. Но пули продолжали лететь, куда угодно, только не в мишени. Как бы она не целилась, не задерживала дыхание, ничего не помогало.

– Уму непостижимо, – в одну из тренировок покачал головой командир. – Ты ведь убивала зараженных, что сейчас происходит?

– Так я их топором или тесаком рубила.

Парни переглянулись. Зверь недоверчиво нахмурился, но все же уточнил:

– Хочешь сказать, все столкновения проходили в ближнем бою?

– А как еще? Мы же находились в закрытом торговом центре.

– Может оставить ее в покое? – вступился Волк. – Выдай ей холодное оружие. С огнестрелом мы сами разберемся.

– Я за! Она скорее всех нас перестреляет, чем попадет в мертвяка, – невесело добавил Вепрь.

Кристина состроила ему кислую мину, но в целом была согласна. С такой «потрясающей» меткостью браться за пистолет или карабин нельзя.

С протяжным, полным усталости и смирения, вздохом Зверь вынужденно кивнул. И повел ее на склад. Вот там она оторвалась по полной. Ножи, топорики – здесь отыскались даже мачете и секиры! Любовно проводя по сверкающим лезвиям, Кристина разве что не урчала от удовольствия. Ей позволили выбрать три любых вида. Итогом визита стали топорик, охотничий нож и мачете. А поскольку обретенное великолепие надо как-то носить с собой, ей еще вручили кожаную военную портупею. Выдавая девушке последнее, старый усатый кладовщик лишь удрученно качал головой. О единственной девушке-солдате он слышал, но стоило увидеть ее, как стало ясно – пропадет. В первый же выезд сгинет. А жаль, хорошенькая.

Все это время Зверь наблюдал за подопечной и пришел к выводу, что вид острого, точно лезвие, оружия действительно пробуждает в ней восторг. Ровно такой же он сам испытывал от огнестрела. Значит, и правда, ее. Дело за малым. Найти девчонке наставника. Сам он не обладал достаточными навыками владения холодным оружием.