– Чего молчишь? – выхватил его из процесса раздумий и наблюдений хозяин.

– Боюсь, ты мне не поверишь, – затягиваясь папиросой и выпуская едкий дым, начал матрос, – но ты постарайся. Я матрос.

– Это, знаешь ли, заметно, – кокаин начинал потихоньку действовать на Сергея.

– Так вот я матрос – анархист. И отправили меня мои товарищи в будущее, посмотреть, как там всё устроилось.

– И как же они тебя отправили? – чувствуя подвох, поинтересовался Сергей.

– На кресле.

Сергей выпучил глаза и прикусил верхнюю губу:

– Это моё кресло. И оно тут стояло. Но тебя в нём не было.

– Так не на этом. На другом. На электрический стул похожем.

Сергей недоверчиво рассматривал собеседника. По его виду и вправду можно было подумать, что он из прошлого. Форма затертая. А самое главное, этот твердый знак в конце надписи на его бескозырки. И рожа у него слишком простоватая, для современного человека. Но сказка про машину времени, всё равно не укладывалась в голове.

– И из какого же времени тебя к нам направили твои друзья? Почему сами не захотели заглянуть за завесу?

– Потому что обосрались походу. Сказали, что я избранный и отправили. А сами-то не захотели. Первый я, понимаешь. Ни кто до этого ещё не путешествовал таким мокаром. Зверушка только какая-то, да и та не вернулась.

– Значит ты первопроходец во времени. Терминатор, блин! – не мог поверить во все эти сказки Бочалов. – И сколько ты сюда… – Сергей замялся, подбирая нужное слово. Он не знал каким образом путешествуют во времени. Может летят, а может плывут. -…добирался?

– Не засекал. Там было пусто и тихо. Мне там понравилось.

– Где там? Там корабль летающий? Самолёт? Где это твоё кресло электрическое?

– Кресло там осталось.

– А вместе мы можем сейчас куда-нибудь переместиться? Кресло есть. Не совсем электрическое, но кресло.

– Нет, не можем. Что ты глупый такой. Кресло там осталось.

Сергею не сиделось, он встал из-за стола и начал расхаживать по комнате, не переставая сыпать вопросы:

– И из какого года ты к нам прибыл, терминатор?

– Из одна тысяча девятьсот семнадцатого. Почему ты меня так странно называешь?

– Не обращай внимания, – бросил подошедший в это время к двери в комнату Сергей. Развернулся и зашагал обратно. – Революционер значит?

– Я анархист. Революция всё-таки случилась?

Сергей присел обратно в кресло, прищурился и посмотрел, насколько мог пристально, на матроса:

– Случилась, – сверля взглядом глаза под бескозыркой, ответил Сергей. «Похоже, он и вправду не знает. Не может человек с такой рожей, так мастерски играть роль», – делал он для себя выводы. До хрена чего случилось. Давай ещё по дорожке, и я тебе всё расскажу. Как Ленин на броневике выступал, как Колчак отступал и как батька Махно воевал. Знаешь такого?

Сергей предвкушал нескучный вечер с халявным кокаином. Его распирало желание с кем-то поговорить, а подруга должна была прийти ещё не скоро. Матрос подтолкнул по столу серую коробочку.

– Тебя как зовут, морячок?

– Николай Котов.

– С батьки Махно тогда начнём, раз ты анархист, Николай,– начал Бочалов, занюхнув ещё дорожку. – Сергей, можно Серёга.

Матрос снял бескозырку, положил её на стол и приготовился слушать. В комнате было жарко и накурено, поэтому на его морщинистом лбу выступали капельки пота. Глаза с большими зрачками излучали внимание.

– Так вот Махно, как это по вашему, пустили в расход. Разбила его бандитов армия южного фронта, за ненадобностью. Он красным помог белых бить, но потом, сам понимаешь, начал опасность представлять. Не хотел властям подчиняться. Вот с ним и закончились ваши анархисты, – говорил Сергей быстро и много, как будто боялся не успеть, всё рассказать.