Ну и вот, перелезла я, значит, по одной из ветвей к искривленному стволу и дважды при этом чуть не свалилась в траву. А кора была влажная и так пахла, что у меня снова началась эрекция.

А дальше я словно помешалась. Не помню, как оказалась внизу, – должно быть, все-таки грохнулась. Помню только, как я уже бегу к темной полосе леса. Ужас, восторг, опьянение – все слилось воедино. До чего же это было здорово, сестрицы, —невозможно передать.

Само собой, я краешком ума понимала, что за мной наблюдают – не агентессы, так феминоиды, камеры или еще что-нибудь, но в те минуты меня это как бы не беспокоило, здравые мысли куда-то отступили. Я была в эйфории.

А потом было вот что: я стояла под деревьями в мокрой траве и дрожала, а одежда валялась вокруг, даже не знаю, когда я ее стащила. Земля сырая, трава колет пятки, под ногами что-то шевелится, шуршит – небось какие-то жуткие насекомые. И вот я стою, а прямо передо мной – сфера нашей Каллионы – такая огромная неподвижная капля, и в ней отражаются звезды. Я никогда и не подозревала что, если смотреть снаружи, то в сфере отражаются звезды. И до этих звезд – целая вечность. И в какой-то миг мне подумалось, что мир, в котором мы живем, не так уж и велик по сравнению с природой.

Может, я от рождения немного чокнутая. Нормальные мистрессы, особенно недоженщины, не станут делать того, чего нету в их планоме. Да они просто не додумаются до этого. Никто никогда не перелезает через стены, потому что это чушь. Они лучше тихонько попрядут на прялке и спокойно лягут спать. Но мне там, в диком лесу, было легко и почти не страшно.

…Домой я вернулась с обломанными ногтями и исцарапанными коленями, но зато удовлетворена я была, сестрицы, сполна.

***

Как-то раз мне довелось повидать сиятельную госпожу Нану собственными глазами: это было буквально за несколько декад до того, как она отказалась уплыть на Остров вместе с другими счастливицами и стала главной начальницей Высшего Собрания.

Моя авиетка ждала разрешения на поворот, а почетная платформа парила совсем низко – всего двумя-тремя уровнями выше. Я высунулась из окна и тотчас узнала ее. Нана стояла на самом краю в обнимку с какой-то черноволоской-маскулиной – такой юной, женственной и экстра-мими, что сперва я приняла ее за фему. Нане тогда было семьдесят два, это я точно знала, а сколько было той ее компаньонке, и кто она, мне до сих пор неизвестно, но обе они выглядели, как я лет в тринадцать.

И тут мне жутко захотелось, чтобы Нана взглянула на меня – просто для того, чтобы мы с ней встретились взглядами. Если бы это случилось, я была бы счастлива до безумия, ведь тогда бы я знала, что меня, маленькую, глупую Иллку Брук, видела одна из самых продвинутых Женщин на свете – Женщина, о которой говорили, что она без пяти минут Матриа.

Попробую вам это растолковать. Понимаете, если бы Нана хоть на миг остановила на мне взгляд, я бы вроде как проникла к ней в мозг. Мы ведь с вами, если разобраться, те же компьютеры. То есть даже когда что-нибудь и забываем, память все равно хранит в себе это воспоминание в запакованном виде. Вот и я хотела таким же способом навсегда остаться внутри сиятельной госпожи Наны. Конечно, это просто моя глупая фантазия и сантименты, но для меня это многое значило бы, поверьте, и как только я увидела Нану, в ту же секунду поняла, как мне это нужно.

Но она не посмотрела на меня. Стояла себе неподвижно, чуть задрав подбородок, и ветер трепал длинные золотистые волосы. Обе они были очень серьезны, и вместе с тем в позах чувствовалось какое-то ликование, что ли. Я подумала, куда это они смотрят, и оглянулась, но там, за верхушками одинаковых стоэтажек ничего не было – одна лазурная пустота сферы.