На ту пору мне было лет двенадцать, так что я перепугалась не на шутку. Мне не хотелось быть несимпатичной и страшной, и я спросила, что же мне делать. Сестра Оттаха посоветовала, чтобы я просто следила за своим лицом. Она сказала, что все взаимосвязано: если мы будем славными и мимишными снаружи, мысли не захотят цепляться за разную грязь, а устремятся к светлым целям.

Я стала бороться с моей привычкой, хоть толком и не понимала, что надо делать. Про себя я назвала свою странную гримасу противной рожей и, как только поймаю себя на том, что ненароком ее состроила, тут же исправлялась – отвернусь и ущипну себя изо всей дури или до крови закушу губу, чтобы впредь неповадно было.

Позже, года через два или три, мне встретилась в учебнике по эффектингу одна любопытная табличка. Называлась «Сравнительное описание улыбок средневекового самца и современной мистрессы». Оказывается, все самцы в основном были хмурыми молчунами, и улыбаться для них было не так естественно как для фемин. Вот почему нынешним бучам приходится столько потеть над своей мимикой.

Не знаю, удалось ли мне исправиться, но видимо, все же я не смогла до конца очиститься от всей этой дряни, и она как-то связана с моим архозом, о котором я уже упоминала.

В тот вечер мне тоже хотелось помолчать, но электронная Задница все не унималась и выспрашивала, как я себя чувствую и все такое.

– Да заткнешься ты? – рявкнула я на нее, и, как ни странно, это подействовало.

И вот, наконец, тишина. Лежу, наслаждаюсь остатками хереса. Омайгат! Как же это все-таки мими, супер-мими и еще раз мими – плыть, таять, распадаться на элементарные частицы. Тем более что завтра у меня наконец начнется новая жизнь.

Я думала, хорошо все-таки, что я решила устроить себе этот маленький праздник. А этот флакон хереса – как будто завершающая точка в моем греховном прошлом.

Как-то я спросила у Дашери: «А отчего бы не убрать из реестра продуктов alcohol?» А она мне: «Alcohol – искушение. Если убрать все искушения, нас невозможно будет измерить, и рейтинговая система утратит смысл».

Наверное, она права, думала я. Без искушений невозможно познать всей глубины падения и высоты идеала. А может, это вовсе не я думала, может, все это миллион раз передумали до меня.

С этими мыслями я постепенно уснула, а когда пробудилась, то обнаружила сразу две неприятные проблемы: во-первых, я очень тяжело заболела, а во-вторых, в комнате я не одна.

***

Болезнь моя заключалась в следующем: башка раскалывалась, точно на нее в самом деле рухнула сфера, а во рту все иссохлось, будто я не пила дней сто. Сердце ужасно колотилось, вот-вот выскочит, а в животе было так гадко, словно накануне вместо старого хереса я приняла ту дрянь для увеличения губ, которую мне давали во время съемок. Глаза ни в какую не хотели открываться, так что мне их пришлось чуть ли не пальцами распечатывать, честное слово. И вот гляжу, а прямо надо мной висит пара чудищ в красных чепцах и блестящих темно-серых формах. Короче, вы поняли: мой маленький шамбрет навестили рейтинговые агентессы.

– Сестра Иллка Брук, правильно? – говорит одна из них – худая и остроносая.

– Пятнадцатое отделение эр-а, – говорит из-за плеча вторая – рыжая и скуластая, а голос у нее мягкий, неестественный, сразу видно – смодулированный.

– Будьте мими, собирайтесь, – говорит первая: – Фу, какой кошмар.

– Куда это? – говорю. – У меня выходной.

Язык едва слушался. Так гадко мне никогда не было.

– Сестра Брук, имха, ваши дела являются чрезвычайно далекими от позитива, чтобы полемизировать, – говорит мне первая и кивает на стол, а там – пустой флакон. – С учетом данного факта ваш рейтинг соответствует показателю «минус три лайка»: ревизуйте футуру. Мы обеспечим вам трансфер до исповедального детектора. Рекомендую быть максимально коммуникативной. Ради вашей же мотивационной шкалы.