– Вот и Малечка стала взрослой, – с грустью в голосе сказала Юля мужу.

Дети выросли, и Юля хорошо понимала, что скоро все они один за другим улетят из дома. Первым это сделал Юзеф. Этой зимой он заявил родителям, что хочет начать жить самостоятельно, а потому снимет себе квартиру.

– Мальчику уже двадцать один год. В общем-то, я его хорошо понимаю, – говорил Феликс Иванович жене.

– Да, мой дорогой. У него должна быть своя жизнь. Только я думаю, что первое время мы всё-таки должны ему материально помогать. Ведь ему обязательно надо нанять кухарку и прислугу, – переживала она. – Его зарплата в театре для этого ещё слишком мала.

– Ничего. Он ещё неплохо прирабатывает на зимних балах. Он мужчина, и должен уметь рассчитывать только на себя. Ведь ему в будущем придётся самому содержать свою семью!

– Правильно, дорогой! Поэтому ему надо умудряться ещё и откладывать деньги на это будущее!

– Ну, хорошо, – согласился Феликс. – Я согласен оплачивать некоторое время его жилье. Но нам с тобой тоже надо иметь сбережения. Ведь я не молод.

Феликсу Ивановичу было уже шестьдесят семь лет. Его исполнение мимических ролей ценилось высоко, а играть их можно было аж до глубокой старости как в балете, так и в опере. «Лишь бы ноги ходили да спина прямо держалась», – шутили в театре. Сам уходить на пенсию Кшесинский ещё не собирался. Его ноги и спина были в полном порядке, но, кто его знает, что по этому поводу однажды решат в дирекции?

Сын снял маленькую квартирку в доходном доме на Гороховой и переехал туда в феврале. А спустя два месяца Феликс неожиданно узнал, что Юзеф собирается жениться на танцовщице Симе Астафьевой.

– Если ты это сделаешь, на мою помощь можешь больше не рассчитывать! Живи тогда сам, как хочешь, – громыхал отец в сердцах.

Может быть, эта угроза возымела действие, но, во всяком случае, свадьбу молодые отложили до лучших времен.

Сима была приятной девушкой, веселой, любила Юзефа, и Феликс Иванович против неё не возражал, но жениться было совсем ни к чему! Феликс хотел, чтобы карьера сына поднималась в гору, а жена и дети сейчас могли только помешать его мальчику.

В квартире Кшесинских после переезда сына решили сделать небольшой ремонт, оборудовав его комнату под малую гостиную для девочек.

– Они теперь тоже взрослые, а им некуда привести своих гостей, – говорила Юлия мужу. – Девочки со своими подружками сидят в гостиной вместе со мной. Я чувствую, что они хотят посекретничать, а я им мешаю. А куда мне уйти с вышивкой или книгой? В спальню? На кухню к Степаниде?

– Согласен, – тут же решил Феликс. – Ты абсолютно права. У девчонок всегда много секретов!

Ремонт закончили уже в середине мая. Сестры обставили свою гостиную изящной, но не дорогой мебелью. Даже небольшой рояль уместили в углу около окна.

В первый день лета всех выпускниц зачислили в труппу Мариинского императорского театра на должность артисток кордебалета. Счастливая оттого, что стала теперь полноправным членом труппы, возвращалась Матильда домой. Она шла по улице, подставляя лицо теплому ветерку, и предавалась мечтам. Им сообщили в дирекции, что все вновь принятые будут заняты в балетных дивертисментах в Красном Селе во время маневров, а это означало, что совсем скоро она увидится там с наследником! Что принесет ей эта встреча? Удастся ли вновь пообщаться с ним?

До открытия сезона в Красном Селе, который должен был начаться только в конце июня, Маля собиралась вместе с сестрой и родителями уехать в имение. Как всегда, сборы были суетливыми и долгими. Вещи укладывались в сундуки, увязывались в тюки, запихивались в коробки. Ранним утром второго июня из Красниц прибыл конюх Федор с двумя крестьянами из деревни. Телегу загрузили, всё перевязали веревками, чтобы ничто не соскочило при тряске на дорогу, мужики устроились рядом с Федором на облучке и, благословясь, двинулись в путь. Сами хозяева должны были ехать трехчасовым поездом до станции Сиверская, а там уже их встречала коляска из имения.