– Я уверен, что Кшесинская, хоть и не её очередь сегодня отвечать, наверное, знает урок прекрасно и ответит без ошибки.

Он попросил Матильду выйти к карте и отвечать. Девочка встала и ответила со смущением:

– Урок я знаю, но прошу разрешения ответить с места, не подходя к карте.

Учитель удивлённо посмотрел на ученицу, не понимая в чём дело?

– Ну, хорошо. Сегодня, в виде исключения, я это вам разрешаю, хоть это и против правил.

Маля ответила свой урок безошибочно и, довольная, села на место. Учитель тоже был доволен её ответом. Но после урока Павловский подошёл к Кшесинской и поинтересовался:

– И всё-таки, Матильда, почему вы сегодня не захотели выйти к карте? Вы поставили меня в неловкое положение перед учениками: я разрешил вам сделать то, что не позволяю делать другим…

Маля сначала смутилась, замялась и покраснела. Ей неудобно было говорить мужчине истинную причину своего поступка. Но потом всё-таки объяснила:

– Сегодня я не ожидала, что вы меня можете вызвать к доске и поэтому не стала переодеваться в раздевалке в лёгкую обувь. Мне стыдно было выходить к доске в тёплых ботинках и чулках. Ведь весь класс мог это видеть…

Учитель внимательно её выслушал и улыбнулся, понимая, что для девочки это была очень важная причина.

8 декабря 1886 года в дневнике Матильды была запись: «Утром я была в училище. Вазем меня хвалила. В научных классах от Лыщинского я получила 5+, а от француза 5».

У Матильды были отличные успехи по многим предметам, поэтому учителя ей доверяли своеобразное репетиторство. Перед уроками она спрашивала, как усвоили материал, у своих некоторых одноклассниц. Во время их пересказа, она могла их поправить или дополнить, и тогда они лучше отвечали на уроке учителю. Так было, например, на уроках истории и географии.

Кроме танцев, разных наук, в Театральной школе были уроки музыки. И Матильда училась играть на фортепиано. Дома у них был рояль, на котором она почти ежедневно любила играть, как и её сестра Юля и брат Юзя. Когда у них в доме собирались гости, то они часто аккомпанировали, устраивая танцевальные вечера для них. Ведь почти все их друзья учились в Театральной школе и умели прекрасно танцевать.

9 января 1887 года Маля записала в свой дневник: «Нам сегодня раздавали свидетельства. У меня почти одни пятёрки. И когда я пришла домой, показала папе, папа меня похвалил».

29 января 1987 есть ещё одна интересная запись о жизни в училище и одной из его традиций: «Научных классов в этот день не было, потому что был день смерти Пушкина. Некоторые воспитанницы и воспитанники на маленьком театре читали стихи Пушкина. Я тоже была в маленьком театре и слушала. Израилев и Титов говорили вместе».

Иногда между уроками бывали «окна» или, например, когда приходил православный батюшка и проводил занятия по Закону Божиему, то Матильда оставалась в столовой, где общалась с девочками из других классов. (Ведь она была католичкой и занятия по православию могла не посещать). Тогда они то сидели и читали книги, то вязали. Здесь же иногда устраивали репетиции танцев.

В Театральной школе у одной из воспитанниц появился альбом для стихов и другие девочки последовали её примеру. Так, Матильда писала: «Ещё утром, когда я пришла в училище, Дестомб показала мне, какой альбом для стихов она купила и как дёшево. Мне он очень понравился, и я сказала, что завтра, может быть, принесу ей деньги, чтобы она мне купила такой же». Это было 6 февраля 1887 года. А на другой день в дневнике Матильды уже была следующая запись: «Я поспорила с Касаткиной, что Рубинский принесёт наши тетради, а она говорила, что не принесёт. И мы так говорили, что, если я выиграю, она мне нарисует в моём альбоме для стихов какой-нибудь цветок, а если она, то я ей напишу стихотворение». У Мали Кшесинской был очень красивый каллиграфический почерк, поэтому её школьным подругам нравилось, когда она делала записи в их альбомах.