Петипа вёл у старших воспитанников три класса – классику, бальные танцы и мимику. Главную роль в его восприятии, как преподавателя, играло то, что у него был непоколебимый авторитет незаменимого балетмейстера, «и, разумеется, тот, кто сумел приобрести его любовь в классе, тот имел ход и на сцене; вот это-то более сознательных и заставляло стараться. Но наибольшее воспоминание осталось, конечно, от некоторых смешных его сторон…» Особенно ученикам запоминались его выражения на ломанном русском языке, который он, прожив шестьдесят лет в России, так и не смог хорошо изучить.

«Вот некоторые из его выражений: «О, капуст голова, мой кухар лучь танцевал с котлет» – это означало – при его порицании непонимающих его: «У тебя голова – кочан капусты, и моя кухарка лучше делает котлеты, чем ты танцуешь». Или: «о, как твой рус глупий», «я говорит по-русски, а ты не понимай, я по китай не можь говорить».

Фотоколлаж. Мариус Петипа со своими воспитанниками – артистами балета

А слово «молодца» у Мариуса Ивановича означало «молодец». И по поводу этого у Юзефа было такое воспоминание. Был у них в классе очень способный классический танцор Ося Дорофеев. Он был сыном бутафора Большого театра. Парень был талантливый, но ленивый и часто пропускал занятия под предлогом болезни. Когда он был на уроке, то Петипа ему ставил – «5», а когда пропускал, то в журнале ставил «Mal.», (полное слово «Malade», что по-французски – «болен»). И вот однажды этих «Mal.» стояло на целую неделю. И вот вдруг вызывают Осю к инспектору – Ивану Сергеевичу Орлову, который раз в неделю проверял журналы. Это был простоватый и милый старичок. Но тем не менее, Ося испугался. Ведь за обман он мог остаться несколько воскресений без отпуска: был такой порядок в школе – в случае неодобрительных оценок. (А во время проверок доктора, ему ставилось в те дни «здоров»). А было это в самый канун его именин. И дальше Иосиф Феликсович описывал ситуацию так: «Вот встал он в струнку перед Орловым и так мягонько спрашивает: «Что прикажете?». А Иван Сергеевич тык пальцем в журнал: «Это что?» Побледнел наш Ося и, весь трепеща, говорит: «А это… писано по-французски «Mal…!» – «Я сам вижу, что по-французски, да зачем он пишет эти «Mal.» – маль да маль?» А Дорофеев наш возьми и бухни: «А это сокращённое «молодца» – молодец». Как на эту реплику наш инспектор взвизгнет, да гладить по плечу: «Ай, да Оська, ай да Ося. Ну, и уважил ты меня», и обращается ко всем писцам правления: «Вот, рекомендую – вот талант, самому Петипа мало стало пятёрки ставить, так всю страницу исписал – молодца да молодца. Да, Оська, и я скажу – молодец! Вот, на целковый к именинам на пирожное».

«Но что мы будучи ещё учениками любили, так это бальные танцы, – продолжал Юзеф. – Эти занятия всегда происходили в нижнем этаже, т.е belle e`tage, в помещениях, занимаемых воспитанницами. В этот день мы, воспитанники, уже с раннего утра к вечеру, когда происходил класс, готовились, начищали сапоги, платье, готовили крахмальные воротнички, изводили невероятное количество мыла, и, кто мог, душился. В эти дни в классе мы имели возможность, несмотря на самый бдительный надсмотр классных дам, с нашими партнёршами обмениваться не только взглядами и пожатием рук, но даже некоторыми фразами». И Петипа, как педагог, понимал своих воспитанников: «Мариус же, будучи сам огромным ловеласом и ухажёром, лихо подмечал, который и какая кем интересуется, и как бы невзначай и совершенно нечаянно ставил их в пары».

И однажды Юзя выкинул такой номер. Среди школьников он выделялся как рифмоплёт и беллетрист в стенной газете, а также рассказчик весёлых анекдотов. И вот его вся классная братия просила за них написать письма девочкам, которые им нравились, а потом все целую неделю ждали ответа от них. Обычно эти письма передавались во время исполнения кадрили или лансье по пятницам. Это составление писем Кшесинскому поднадоело, и ему захотелось подшутить над своими товарищами. Он написал всем одинаковый текст, а те его переписали и передали своим возлюбленным. Приходят на следующий урок, а девочки на них не смотрят – обиделись. А во время исполнения танцев, нехотя подают руку, а при возможности зло отдёргивают. Оказывается, девочки после прошлого урока стали показывать в дортуаре друг другу письма от мальчиков, а они все оказались одинаковыми!