– Уезжайте и не трогайте нас или я сейчас позвоню участковому, – Таня пыталась хоть как-то спасти положение, но понимала, что на них это не подействует.

– А ты вообще закрой рот, тебя не спрашивали, шалава, – руки в карманах у Генки перебирали что-то металлическое.

– Я ей могу закрыть рот, если надо, кое-чем, – смеясь, выдавил из себя мелкий и все остальные прыснули от смеха. – Пойдем со мной в машину, зайка, я тебе кое-что покажу, как тебя зовут?

Таня перевела взгляд обратно на водителя и сказала:

– Отстань от нее. Давайте мы просто пойдем, нам не нужны проблемы.

– Ага, она обещала мне свидание, а потом слилась, как это по-твоему? Я что на лоха похож?

– Не похож, – пронзая пристальным взглядом Таню, сказал мелкий.

– Я ей написал, что она мне понравилась, что хочу встретиться, – и она согласилась. Даже писала, как в ней пробудились чувства! – последние два слова были сказаны почти криком, с нажимом. А взгляд устремился в Катьку.

– Да, а потом ты начал в переписке вести себя грубо, обзывать меня и материть, за что? За то, что я не ответила тебе на твое «доброе утро» в течении двух секунд. И что значит ты найдешь меня и вы..ешь? Или твои эти пошлые картинки, фото твоего члена, – мы два дня знакомы, ты что думал, я сразу же прыгну к тебе в машину? А вот хрена лысого ты угадал, мудак!

Таня поняла, что Катьку понесло и ее чувство самосохранения отправилось в долгий отпуск. Сейчас все может усугубиться и домой она может быть не попадет уже никогда. А если и попадет, то только на инвалидном кресле прикатит.

– Наш Герберт письки бабам шлет, – хихикая, шептал сломанный нос длинному, прикрывая рот рукой. Мелкий смотрел с замиранием сердца на Генку.

Глаза Генки запылали злобой. Он ринулся вперед, схватил Катьку за русые волосы и резким движением повалил на землю. Никто даже глазом моргнуть не успел, а он уже сидел на ней сверху и что-то нечленораздельно орал ей прямо в лицо. Девушка закрывала лицо руками, волосы раскидало по пыльному тротуару. Таня будто впала в ступор, в ушах звенел адреналин. Она не знала, что делать, все просто смотрели на то, как крупный парень шлепает по лицу ладонями маленькую девушку и кричит на нее благим матом, как будто она является его самым большим врагом. Тело будто сковало цементом, она не могла двинуться и ощущала чувство скорбного бессилия.

– Да ладно, хорош, – сказал сломанный нос и двинулся медленным шагом к этой сцене на тротуаре, не вынимая руки из карманов синих джинсов.

– Отойди на хер! – крикнул на него Генка, брызгая слюной. У него так налились глаза кровью, что казалось, будто он плачет.

Сломанный нос остановился и обернулся назад, глянуть на своих друзей. Длинный все так же имел безучастный вид, изредка оглядываясь по сторонам, яйцевидная голова на тонкой шее смотрелась неестественно. Мелкий же смотрел с каким-то наслаждением за происходящим, ехидно улыбаясь.

– …ты меня решила кинуть, тварь? Ты хоть понимаешь, кого ты решила бортануть?! Я тебя выбрал, чтобы не просто потрахаться, ты мне понравилась, сучка ты тупая!

Таня наконец сумела договориться со своим телом и сделала первый шаг, а затем ринулась на Генку, не зная себя. Она пинала его ногами, руками, чем только могла и куда только могла попасть. Парень был крепкий, но носки ее балеток на ребрах отдавались острой болью. Он приподнялся и схватил Таню за ворот белой блузки, оттолкнул от себя и чуть в сторону, чтобы та не смогла сохранить равновесие. Таню хорошенько тряхануло, и она упала боком на асфальт.

– Уберите эту паскуду! – показывая пальцем на Таню, сказал Генка. По его подбородку тянулась струйка слюны. Но бить и кричать на Катьку он сразу не стал, просто смотрел на ее закрытое ладонями лицо.