– Да, Директор мне объяснял в общих чертах.
– И что именно вы усвоили из его объяснения?
– Что творцы могут сильно влиять на психику других людей и менять их судьбы.
– А талантливый врач или, скажем, юрист, по-вашему, не может? Очень даже может, но просчитать степень и глубину влияния, которое каждый из них окажет на общество, не так уж и сложно – действия их носят чётко прогнозируемый, систематический характер. Другое дело, если речь идёт о писателе – о настоящем мастере слова. Тот же врач вкладывает крошечную частичку своего таланта в каждого пациента, размазывает свой дар и свою силу тонким слоем по значительным отрезкам времени и пространства. Такая планомерная работа легко вписывается в естественный порядок вещей и не таит в себе никакой скрытой угрозы. Любая допущенная врачом ошибка несёт в себе опасность только для одного отдельно взятого человека. Но если речь идёт о писателе, то тут мы видим совсем другую картину. Писатель, работая над книгой, по-настоящему вкладывая в неё свою душу, спрессовывает свой талант, помещает в текст значительную его часть, создавая таким образом бомбу замедленного действия. Когда человек открывает такую книгу и погружается в неё с головой, то на него обрушивается вся сила авторского дара, проникает в него, вступает с ним в симбиоз и меняет его изнутри. Одна и та же книга может очень по-разному действовать на различных людей, в зависимости от того, что на данный момент происходит у них внутри, какой багаж каждый из них в себе несёт. Одного такое произведение может подтолкнуть к самоубийству, а другого – к величайшему в его жизни подвигу. А ведь существуют книги, прочтённые и усвоенные миллионами людей. Представляете, какую цену имеет в таком случае допущенная автором ошибка? Разумеется, я говорю о настоящей литературе, а не о бульварном чтиве.
– И в чём же тогда состоит задача мастера по работе с творцами?
– О, это ювелирная работа, которую я, признаться, сам не до конца понимаю. Из всего того моря людей, что, так сказать, ошиваются вокруг искусства, пробуют свои силы в той или иной его разновидности, приобщаются к его источнику и связывают с ним жизнь, к вам поступают файлы тех из них, которые способны чувствовать и понимать его так глубоко, что создаваемые ими интерпретации способны по-настоящему перекраивать реальность. И по каждому из них вы составляете расчёты, делаете прогнозы и принимаете решения.
– Решения какого рода?
– О применении особых полномочий. Видите ли, мы ведь, работая с людьми, практически не вмешиваемся в естественный ход развития событий, поскольку каждое прямое вмешательство чревато цепью далеко идущих последствий, просчитать которые не всегда представляется возможным. Однако время от времени подобного рода вмешательства становятся необходимы, если речь идёт о каких-то экстраординарных случаях либо о судьбах людей, способных своими поступками расшатать всеобщее равновесие. Для подобных ситуаций некоторые из наших мастеров обладают особыми полномочиями напрямую вмешиваться в уже сформированные цепочки судеб и событий, под собственную ответственность, разумеется. Вот как раз Борис Евгеньевич подобного рода вещами занимается.
Он указал в сторону, где тот только что находился, но оказалось, что Борис незаметно исчез из кабинета. Авид Абрамович с озадаченным видом поскрёб плохо выбритый подбородок.
– М-да, на чём я остановился? А, так вот, мастер по работе с творцами тоже обладает особыми полномочиями, но только в рамках работы с творческим каналом.
– То есть я могу решать, кого к этому каналу подключить, а кого, наоборот, отключить? Как мне заблагорассудится?