При виде ее Диего так и врос в землю. Когда первое впечатление прошло, он шагнул в дом. Мар больше ничего не оставалось, кроме как отойти в сторону. Целую минуту он разглядывал Баси с головы до ног, будто пытаясь сопоставить сохранившийся в воспоминаниях образ с настоящим – и не мог.

– Ты изменилась… Поправилась.

Баси молчала, не в силах произнести ни слова и не осмеливаясь от страха разрыдаться и посмотреть ему в глаза. Вместе с тем ей хотелось его ударить, выплеснуть на нем ногами и руками всю причиненную ей боль.

– Зачем ты приехала? – спросил Диего.

Она глубоко вздохнула.

– За тем же, что и ты. Работать.

– Фрисия говорит, что ты горничная у доктора. Это так?

– Так.

Диего изменился в лице, но больше не произнес ни слова. Смахнув навернувшиеся на глаза слезы, Мар вмешалась в их диалог.

– Вам предстоит многое обсудить, но сейчас не время.

– Нет, сеньорита Мар, – возразила Баси. – Нам с этим человеком обсуждать нечего. Он давно сказал мне все, что хотел, и теперь его для меня не существует. Я два года относила по нему траур. И то слишком много чести. Как по мне, пусть он живет своей жизнью, а я – своей.

– Но…

– Этим все сказано, Диего, – кончила Мар. – А теперь у нас много дел. С вашего позволения…

Мар указала ему на выход. Он медленно попятился, словно у него еще остались вопросы. Но Мар выпроводила его на крыльцо и затворила за ним дверь. Тогда ноги у Баси подкосились. Мар подхватила ее под одну руку, Мамита – под другую.

– Ай, нинья Ма. Служанка-то ваша обалдела.

Они перенесли ее на стоявшее в гостиной мягкое кресло. Баси рухнула в него, тяжело дыша, так что Мар показалась, что она вот-вот потеряет сознание.

– Успокойся ты, ей-богу.

– Воды, сеньорита.

Одного взгляда Мар было достаточно, чтобы Мамита бросилась в кухню. Вскоре она вернулась со стаканом воды, который Баси залпом опустошила. Мамита глядела на нее нахмурившись.

– Что у ва с насмотрщиком?

– Муж он мне.

Мамита вытаращила на нее глаза.

– Ай, нет, вашим муже он быть не може. Он живе с круглозадой мулаткой с завода Санта-Фе, которая дорово его ублажает.

У Баси перехватило дух, перед глазами все так и поплыло. Мар принялась обмахивать ее полотенцем, свисавшим у Мамиты с плеча.

– Он мой муж перед законом Божьим и людским, и так будет всегда, пока смерть не разлучит нас, – задыхаясь и сопя, ответила Баси. – А я еще жива. Этот каналья бросил меня и уехал на Кубу.

Подбоченившись, Мамита перевела взгляд на Мар.

– Такая катавасия начнется, нинья Ма. Потому как этому насмотрщику, которы у хозяйки правая рука, девки нравятся больше, чем собаке свиная кость. Я сама видаа.

– Видели? Что видели? – спросила Баси.

Мамита на мгновение задумалась и в конце концов сказала:

– Ничего я не видаа. Хозяйка говори: Мамита, ты видь, слышь да молчи. Потому что если ты видишь и слышишь, а молча не молчишь, я быстро тебя из дворни прогоню. А мне нравится быть дворней.

– Так что ты видела? – настояла Мар.

Мамита с силой сжала губы, задержав дыхание. Но Мар не сдавалась.

– Ну же, Мамита, скажи нам, что ты видела. Мы не расскажем Фрисии. Оставим это между нами.

Резко выдохнув, Мамита отдышалась с мгновение и затем заговорила:

– Я видаа, как этот насмотрщик на лесоповале развлекается с мулатками. Но ка появилась эта смуглянка, так он сразу прити, тише воды ниже травы стал.

Закрыв лицо руками, Баси заплакала.

– Что еще за лесоповал? – уточнила Мар.

– Там, где деревья рубя, нинья Ма, за батеем. Но вы не волнуйтесь, на лесоповал ходят се-присе, и одни, и другие. Разве что китайцы не ходят. Ва надо вот что дела, – указала она на Баси пальцем. – Ва