Ваше настоящее все время становится прошлым – зачем же продолжать собирать ненужный груз? Лучше каждый миг продолжай отрезать себя от прошлого. Не носи на себе никаких вмятин из прошлого, оставайся доступен и открыт будущему. Скоро будущее тоже станет прошлым.

В тот самый миг, когда что-нибудь становится прошлым, отрезай себя от него. Тогда ты сможешь умереть совсем как невинное дитя; тогда твоя смерть будет точно как рождение: нет прошлого, невинный ум.

А это и есть правильная смерть, потому что это не окончание жизни, но начало более великой жизни – она не будет упакована в тело, а будет рспространена по всему сущему: ты будешь танцевать в деревьях, ты будешь улыбаться в цветах и сиять в звездах. Твоя свобода будет тотальной, и у тебя не будет никаких границ.

Раз уж ты отрезал его, то никогда не возобновляй; раз ты раскаялся, то не совершай порочных деяний снова – в этом смысл раскаяния, согласно нашему Будде.

Он не знает Будду.

Будда не учит раскаянию; он просто учит осознаванию.

Раскаяние – это опасная техника. Точно как католическая исповедь. Каждая религия ухитрялась создать некую дешевую замену, так чтобы каждый мог ею пользоваться и чувствовать себя хорошо. Ты идешь в церковь, ты исповедуешься священнику и думаешь, что ты освобожден. Теперь священник расскажет Богу, и ты прощен. Но на самом деле, когда ты выходишь из исповедальни, ты снова готов совершать те же поступки. Никаких трудностей. На следующей неделе ты сможешь снова исповедаться. Индуисты ходят к Гангу для омовения. Каждые двенадцать лет огромное собрание – быть может, величайшее в мире – происходит в Праяге. Индуисты со всей страны, и даже из-за рубежа, запросто приходят туда, чтобы окунуться в Ганг: считается, что в миг, когда ты погружаешься в Ганг, все твои грехи, даже все твои дурные деяния – смываются.

Я ходил к Праягу множество раз, но никогда не погружался в Ганг. Я люблю плавать, и я плавал во многих реках, но никогда в Ганге. Я обычно просто стоял там с семьей. Домашние говорили: «Странно: ты так любишь плавать, ты всегда ходишь на реку, когда бываешь в других городах, а здесь, где вся страна приходит окунуться…»

Я отвечал: «В этом-то и причина. Столько грехов плавает здесь, где столетиями люди окунаются. Это очень опасно. Я стараюсь держаться подальше от этого места, потому что если их грехи действительно отмыты здесь… насколько нам известно, не меньше десяти тысяч лет миллионы и миллионы людей смывают здесь свои грехи. Это самое грязное место во всем мире. Я не могу войти туда».

Один человек был сильно шокирован – ведь он всегда хвастался, что живет возле Ганга и окунается в него каждый день. Я сказал ему: «Ты идиот. Каждый день! Ты, наверное, собрал столько грехов, что теперь и сам Бог не сможет помочь тебе».

Он сказал: «Но никто же не думал об этом».

Я сказал: «А кто вообще думает? Люди просто продолжают делать то, что делают другие. А ты – доктор, образованный человек, хорошо известный в своем кругу, – ты-то не должен быть так суеверен и глуп. Если грехи можно отмывать в Ганге, то это просто означает, что ты снова готов совершать грехи. В чем тогда проблема? Продолжай, совершай столько грехов, сколько тебе захочется. Ганг вон там – иди и окунайся».

До чего же ловко эти религиозные священники эксплуатируют людей, давая им надежду, обучая их простым трюкам, чтобы обманывать даже Бога.

Когда тебе нечего делать, ты должен сидеть спокойно и удерживать ум от расползания, а тело от колебаний. Если твоя практика по совершенствованию продлится достаточно долго, естественно, тело и ум успокоятся и ты обретешь некоторую направленность в пути. Благодаря совершенствованию безмятежности и неподвижности и в самом деле унимается смятенное, распыленное фальшивое сознание у существ, одаренных чувствительностью; но если ты цепляешься за безмятежную неподвижность и считаешь ее окончательным результатом, то ты – в тисках извращенного «безмолвного озарения» чань.