С ней, как и с Диаминтой, тоже лучше не спорить в вопросах одежды. Всё равно будущий дизайнер лучше знает, что тебе подходит. Подруга училась на дизайнера одежды в Таулинском университете.

Прежде чем надеть платье, я его приложила и рассмотрела. Широкие лямки, довольно высокий вырез на горле.Длина чуть ниже попы.

– Я такое не надену, – скомкала платье и вернула его.

Фиоланта на меня посмотрела, как на дуру.

– Мы идём на концерт «Монструози», – как маленькому и глупому ребёнку принялась она объяснять. – И попасть мы туда сможем, если пройдём контроль на входе. И встречать нас будут по одёжке.

– Оно слишком короткое, – попыталась я достучаться до неё.

Подруга расстегнула летний плащ и показала похожее платье, только золотое. Она повернулась ко мне спиной и нагнулась, глядя на меня между своих расставленных ног.

– Видишь, ничего не оголилось, – она выпрямилась и обратно втиснула мне платье. – Я сама придумала эту изюминку, чтобы платье не задиралось и не выставляло на показ стратегически важные части тела. Надевай и не ной!

Я тяжело вздохнула и сняла майку, пока Фиоланта продолжила копаться в моём шкафу.

– Может, хотя бы с бельём повезёт, – она принялась рыться в моих трусах.

Я от такой наглости даже дар речи потеряла.

– Э, – подруга повернулась ко мне с подцепленными одним пальцем трусами, которые она же мне когда-то подарила. Те самые, с нотам на попе. – Ты всё ещё их носишь?

Я выхватила их у неё и скомкала в кулаке. Фиоланта зарылась на полочку поглубже и выудила оттуда кружевные трусы, которые подарил мне Виторио Фаррери.

– Нет.

– Да.

– Нет!

– Надевай, – кинула подруга их на кровать. – Я тебя жду в коридоре. Нельзя опаздывать, а то в клуб могут не пропустить даже с учётом приглашения, – и она вышла.

Я посмотрела на платье, затем перевела взгляд на растянутые трусы в руке. Как можно сравнить их с шедевром кружевного искусства? И лучше сидят именно кружевные. Да, я надела их. И без верха. Как нравится ишаару, ведь так написано было на карточке в посылке от него. Только он этого зрелища не увидит.

Внутри всё медленно начало закипать от воспоминания дня нашего знакомства. Я с остервенением принялась просушивать полотенцем волосы и тихо ругаться, когда приоткрылась дверь и просунулась голова подруги.

– Волосы не суши. Я взяла гель, сделаю тебе причёску с эффектом мокрых волос и подкрашу немного, – предупредила она, окидывая меня блестящими от предвкушения глазами.

Я вышла в коридор. Фиоланта вытащила из сумки туфли на высоких каблуках и платформе. Я молча достала из обувной тумбочки высокие чёрные кеды с белыми шнурками и надела их. Подруга громко фыркнула, но ничего не сказала.

– Мам, пап, мы ушли, – крикнула я, надевая короткую курточку.

– Хорошо повеселиться! – хором ответили они.

У подъезда нас ждал уже заказанный вейс. Мы сели на заднее сиденье. Фиоланта сразу же достала гель и принялась его наносить на мои волосы, попутно жамкая их. Мои пряди слушались её и укладывались в причёску, которую видела в рекламе.

Затем подруга быстро подкрасила меня на светофорах, нарисовав длинные стрелки двух цветов: черного и изумрудного в тон платью. Последними были ресницы.

– Ну хоть сама прими участие в своём преображении, – и она всучила мне блеск.

Я открыла, достала кисточку и только коснулась губ, как вейс резко затормозил. От правого уголка губ я прочертила полосу до самого уха.

Подруга заржала в голос, но поделилась влажными салфетками.

Мы приехали, когда под неоновой вывеской выстроилась уже приличная очередь и ночь опустилась на Таулин.

– До полуночи, – сразу предупредила я Фиоланту. – Мне завтра на работу.