– Лицо совсем молодое, – пробормотал кто-то, а ведь ей было за 40, когда её… когда ей…

– …отрубили её прекрасную голову, – закончил фразу Хижа и взял маску из рук Подозёрова, – наверное, она была не из дочерей Евы, а из дочерей Лилит, на них не легла вина грехопадения, и женский век их значительно длиннее, чем у потомства нашей праматери Евы… вспомните вот – феи, ундины, суккубы…

Подозёров отобрал у него маску, повернул её к нам и продолжил рассказ:

– Да, лицо юное, главное – не опоздать сделать слепок. Мертвый человек меняется, уже через сутки из-за расслабления мышц черты лица уменьшаются и искажаются, в отсутствии кровяного давления они сжимаются, «обостряются»… живое лицо изменчиво и более или менее несимметрично, смерть же, убирая эмоции, делает человеческое лицо симметричным. Правда, смотря какая смерть… Слепок же для этой маски сделали сразу. Юный вид и вот это подобие чепца вокруг лица, – он сделал круговое движение пальцем над слепком. – это потому, что горячий воск сглаживает морщинки, а чтобы он не растёкся, лицо окружают тканью…

Он замолчал, глядя на маску, паузу заполнили звуки старого сладкого танго Чезаре Биксио, тихо шелестели слова: «…что ж ты опустила глаза, разве я неправду сказал?.. разве устами алыми ласковых встреч не искали мы…».

Он обвёл нас взглядом и задержался на Нине, мы тоже посмотрели на неё и удивлённо на маску, безымянный скульптор нервно начал:

– Вот я и говорю, как похожа…

Подозёров его прервал:

– Да, ЭТА очень похожа на ДРУГУЮ, – (выделил он голосом), – сейчас я вам покажу – и, пошарив под клеёнкой, достал другую маску и поднял её повыше, – это отливка со слепка лица «Неизвестной из Сены», служитель городского морга снял его с девушки-утопленницы, которую извлекли из реки у набережной Лувра ранним утром 1900 года. Служитель был буквально заворожён – её красивое юное лицо озаряла улыбка неземного счастья. Райнер Мария Рильке развернул вокруг маски «Неизвестной» сюжет своего романа, о ней писали поэт Луи Арагон, философ-эссеист Морис Бланшо и Владимир Набоков, он сравнивал ее с русалкой и шекспировской Офелией и посвятил ей стихотворение.

Все отвели глаза от Нины, мы с Алёной переглянулись – поняли, что Михаил намеренно переключил всеобщее внимание, несомненно, заметив сходство Нининого бледного личика с казнённой королевой.

Кто-то призвал налить и выпить за Королеву и Неизвестную из Сены, что и было исполнено с энтузиазмом, прикрывающим возникшую тревожную неловкость из-за всех этих призраков, мертвецов, масок и сходственных подобий.

Снова налили и устроились вокруг Подозёрова, а он держал в руке ещё одну маску:

– А вот это – маска прусского короля Фридриха Вильгельма II, смотрите, она похожа на творение скульптора-постмодерниста, настолько выразительно деформировано лицо, а этот джентльмен, – он показал следующую, – это первая английская посмертная маска – лорд-протектор Оливер Кромвель, скончался в середине XVII века от отравления, а потом его тело было вырыто из могилы, повешено и четвертовано, в запоздалое наказание за измену, а казнённый им король обошёлся без маски, зато ему пришили обратно отрубленную голову и перезахоронили с почётом… Можно сказать, друзья, что посмертные маски королей и правителей – это сакральные предметы. Мы, художники, копируя и часто облагораживая их, делали и делаем надгробья, парадные бюсты, портреты и памятники – ну, вот Медный всадник, к примеру – использовался посмертный слепок, сделанный Растрелли. У меня вот сейчас есть заказ на портретный надгробный памятник одной важной персоны. Я сам, – Подозёров важно ткнул себя пальцем в грудь, – делал слепок лица покойного. А что, как многие великие, знаменитые скульпторы – Меркулов, Кербель, Цигаль, Манизер, Томский – какие имена! Сергей Меркулов говаривал, что всю жизнь перед ним в грозном величии стояла смерть, ею венчалось всё: красота, безобразие, талант и бездарность – он снял более 300 масок сильных мира сего, после его кончины некоторые из них передали в Третьяковку, но они никогда не выставляются. Не всех смерть умиротворяет, на некоторые просто невозможно смотреть; мёртвые лица многих, многих деятелей запечатлели их скверну, интриги, двоедушие, низкопоклонство – душевные, если были таковые, и физические муки. Следы преступлений, пороков и последней борьбы со смертью слишком явственны на их лицах. Последнее выражение лица Дзержинского кажется ужасным, маска Якова Свердлова – воплощение страха, палач царской семьи сам не хотел умирать… – Подозёров вынул ещё один слепок, подержал в руках и засунул обратно, под клеёнку, – … эту и показывать не буду, эта из коллекции нашего Питерского художника Давыдова, они хранятся у него в мастерской, мне вот дал снять копию, этот гипс меня особенно поразил. Он с лица бывшей ткачихи и бывшего министра культуры Екатерины Фурцевой… умерла в ванне, была уже не у дел, за что-то её сняли… маска навек отразила чудовищную агонию, лицо ее искажено нечеловеческим страданием, скорченное, будто бы в адском пламени…