– Здравствуйте, профессор Ульрих.

– Хотел поблагодарить Вас. Я боялся, наш вчерашний спор мог уйти не в то русло. Но Вы так складно перевели его в беседу о трудах гуманистов! Вам бы набраться немного опыта, и сами сможете преподавать.

Адальберт усмехнулся. Цазий, прищурившись, рассматривал его светлое лицо.

– Знаете, Адальберт, – сказал он, – Вы напомнили мне о тех временах, когда я сам был так же молод и порывист.

На мгновение лицо Цазия озарила тёплая улыбка, но затем лоб потрескался от морщинок глубоких раздумий. Адальберт шёл, не глядя на Ульриха. Его голова тоже была занята мыслями и воспоминаниями о родном доме. Очнувшись от своих дум, профессор вздохнул.

– Вы в Фрайбурге проездом?

– Да. Я возвращаюсь домой, в Веллен. Это в Трирском курфюршестве.

– Что ж, если Вам вдруг понадобится юрист… – Цазий поклонился. – Я к Вашим услугам.

Они молча дошли до конца улицы. Дальше Ульрих свернёт в соседний переулок, а Адальберт вернётся в гостиницу. Но Цазий не спешил уходить. Он с некоторой горечью во взгляде посмотрел на своего спутника, а затем сказал:

– Таким, как мы, непросто живётся в этом мире. Нас всегда будут пытаться сломить, потушить этот огонь в сердце. Я буду надеяться, что с Вами этого не случится, но всё же будьте осторожны. Вы хороший человек, я это вижу, а уж поверьте, я умею читать людей. Но очень легко сгореть, освещая путь другим.

Старик посмотрел как бы сквозь Адальберта, снова о чём-то глубоко задумавшись. Адальберт потупил взгляд. Внезапная сентиментальность Ульриха показалась ему нелепой и неуместной. Он наскоро попрощался с профессором и направился обратно в гостиницу.

Башни родного замка, вознёсшиеся над горизонтом, невольно вызывали улыбку. Трудно было представить, что год назад Адальберт уезжал отсюда, спасаясь от какого-то гнетущего чувства тоски. Сколько хорошего произошло в этих потёртых стенах! Воспоминания о детских годах, об играх в саду, о высоких лестницах и громких пирах проносились одно за другим.

Мост был опущен, но внутри никто не встречал Адальберта. Коня пришлось ставить в стойло самому. Тут чувство липкой тревоги и закралось в душу. Адальберт вошёл во внутренний дворик – никого. Отворил двери – пустота. Внутри было холодно.

На лестнице показался Роберт. На его лице застыл страх. Увидев в дверях кузена, он облегчённо выдохнул, сбежал вниз по лестнице, перепрыгивая через несколько ступенек, и крепко обнял Адальберта, чуть не повалив его на пол. Адальберт рассмеялся и обнял кузена в ответ. Когда они встали рядом, Адальберт с удивлением заметил, что Роберт перерос его на целую голову. Кузен смотрел на юного графа с теплотой и горечью во взгляде.

– Наконец-то ты дома! Господи, знал бы ты, что я тут пережил. Как я скучал!

– И я скучал, Роберт, и я, – Адальберт положил руку на плечо кузена. – Но что случилось? Никого нет… Где отец?

Роберт опустил взгляд и сглотнул. Он долго не решался заговорить, и необходимость говорить пропала вовсе. У Адальберта перехватило дыхание.

– Боже… Он?

– Да. Это случилось четыре дня назад. Мы отправили гонца, но, видимо, вы с ним разминулись.

Адальберт попытался найти, куда сесть. Он прислонился рукой к стене и схватился за лоб. Пока он пил вино в кабаках, смеялся и предавался страсти в Италии, его отец медленно умирал. Один, без сына, который, может, сумел бы чем-нибудь помочь. Уж не затянувшееся ли путешествие юноши так ослабило отца? Глаза заслонила пелена слёз.

– Как это случилось? – дрожащим голосом произнёс Адальберт.

– Всё началось месяц назад. Он вдруг потерял сознание прямо за обедом. После этого совсем ослаб. Лекарь пытался пускать ему кровь, но всё без толку. А неделю назад… – Роберт поморщился и отвернулся. – Стало совсем плохо.