– У меня для тебя ничего нет, братишка, извини, – погладив прибежавшего пса, я с трудом встал и поковылял на второй этаж, чтобы забрать телефон и найти ключи от машины, но тот уверенно потопал со мной в дом. – Как тебя зовут, грязнуля? А, Ронни?

Но он резко остановился и начал что-то вынюхивать. «Скорее всего, учуял котов или кротов, от которых повсюду видны ходы в снегу», – подумал я и погладил на прощание Рона, что как заведённый рванул с воинственным лаем к дороге.

Я ощущал себя дряхлым стариком, которому тяжко было подняться по грёбанной лестнице. Пока переставлял ноющие ноги, выматерился про себя так, как не матерился раньше никогда. Ещё и спину прихватило.

Раздался странный звонкий сигнал. Затем второй, третий и по порядку. До этого дня за год мне ни разу не звонили на телефон, потому и не определил сразу, что это был за звук. Я удивился, торопливо дойдя до комнаты и приняв неожиданный входящий звонок.

До жути знакомый голос:

– Беги.

В этот момент я посмотрел в окно, невольно опуская руку с телефоном от понимания того, что за мной прибыли. Чёрный внедорожник протаранил забор, подняв за собой клубы снега и воду из луж. За ним заехал второй. Оттуда вылезли вооружённые до зубов бойцы в балаклавах. Один из них вскинул гранатомёт.

Жалкие секунды на то, чтобы успеть схватить с пола револьвер и побежать к дальнему окну. Стрельнул в стекло и с разбегу прыгнул, зажмурив глаза и прикрыв голову руками. Как будто видел, как снаряд летел, пока я падал в снег.

Время, к сожалению, не остановить и не повернуть вспять..

Весь первый этаж снесло взрывом. И двухэтажная деревянная коробка сложилась за миг, как карточный домик.

Руки пронзила острейшая боль. Я приподнял голову, которая разрывалась от лютого давления. Снег подо мной окрасился красным. Из свитера торчали сантиметровые осколки.

***

– Свинье смерть свиньи, – Тони сплюнул на пол и, спрятав свой фирменный Walther в кобуру на поясе, снял тактические кожаные перчатки, в которых уже знатно сопрели ладони. Пританцовывая и напевая себе под нос неразборчивые отрывки песен, он двинул на кухню, где в жутком бардаке вырыл почти полную бутылку спиртного и сразу же смаковал бодягу прямо с горла. – Вот я то думал, мой батя был уродом.. А нет, оказывается, бывает и хуже. Ты сдал собственного сына, Грин. И ради чего? Ради санных денег! Такая твоя участь, ублюдок. Заслужил.

Райдер переступил посиневшее тело с кровавыми дырами повсюду, возле которого валялось двуствольное ружьё, и неторопливо вышел на улицу подальше от дикой трупной вони, вышедшей мочи и фекалий. В двери виднелись следы картежи, что должны были оказаться пару минут назад в нём.

Он вдохнул полной грудью и взглянул на горящие голубоватым цветом небеса. Ему стало так паршиво на душе, что в глаза ударили слёзы.

«Сорок восьмой. Это был сорок восьмой человек, которого я убил».

С руки соскользнула бутылка. Она вонзилась в снег. Тут же неподалеку вдруг пронеслось эхо выстрелов, от чего Тони вздрогнул.

– Никому мы не нужны в этом мире. Извиняй, друг. Каждый сам за себя.

***

Немое кино.

Сверлящий шум в ушах. Пальцы крепко сжимали револьвер матери. Тяжелое дыхание и быстрое сердцебиение – я был на пределе. Пошла кровь из носа, противно попадая в рот. Краем глаза я видел, как на наёмников лаял Ронни. Недолго думая, они прошили пса автоматными очередями.

И снова дым.

Я начал ползти прочь по мокрому снегу, потому что больше ничего не мог. Меня переклинило. Вновь оцепенение всех чувств из-за самого сильного – страха, неописуемого ужаса, который пленил тело и разум, заставлял спасаться.