до порта. Но у самого пирса, напарник побелел и упал замертво. Должно быть, сердце бедняги не выдержало. В кромешной темноте, Морис прыгнул в воду и из последних сил забрался на английское судно. Он обмотал руку канатом, чтобы подтянуться на корму, но нога его соскользнула и несчастный повис на одной руке всем своим весом. Мокрый грубый канат перерезал ему запястье до кости. Его нашли в трюме спустя пару дней в забытьи и сильном жару. За время плавания корабельному врачу пришлось отнять ему кисть. Покалеченная рука почернела, и лекарь опасался гангрены. Родня доктора в Британии приютила раненого, ибо он был совсем плох и не мог назвать даже собственное имя. И доктор упросил жену, и мать ухаживать за беднягой испытывая чисто врачебный интерес к своему подопечному. Когда Морис встал на ноги, то с удивлением узнал, что со времени его отплытия из Франции минуло более полугода. Путь домой оказался едва ли не сложнее чем побег из плена. Мучительное ожидание ответа от посольства тянулось целый месяц, и ответ едва не свёл его с ума. Родственники подтвердили, что офицер де Ментенон погиб, о чем официальной бумагой их известил месье интендант. Всем известно, что фрегат «Виктория» подвергся нападению пиратов и затонул со всем экипажем. Возможно человек выдающий себя за маркиза Мориса де Ментенона попросту простолюдин, что решил воспользоваться знатной фамилией. Шокированный таким поворотом дела Морис отправился в посольство сам, хотя ему, пришлось брести больше трёх часов пешком от предместья до Лондона. Но измождённого, в бедной одежде калеку даже не пустили на порог. Пока тянулась волокита с перепиской, маркизу совершенно негде было достать денег. Отчаянные письма семье и невесте оставались без ответа. Хозяева дома в открытую поговаривали, что теперь, когда он выздоровел, они не станут держать нахлебника. Скиталец не мог наняться даже на простую работу, кому нужен калека. За гроши он вытаскивал рыбу из сетей у рыбака, что взял его попросту из жалости. Ибо расторопным его не назовёшь. А после, пристроился мести двор и чистить очаг в трактире на пристани за еду и угол под лестницей. Лишь бы быть ближе к гавани. Падая поздним вечером на тощий тюфяк из соломы, он долго не мог заснуть. Ему казалось, что он видит затянувшийся дурной сон. И не мог до конца осознать что он, маркиз де Ментенон, офицер королевского флота, выгребает золу из очага в трактире. Ест, сгорбившись у очага из оловянной миски дрянные объедки, и спит на соломе. В его родном доме даже собаки жили лучше, не говоря уже о прислуге.
Поняв, что законным путём он не вернётся во Францию, и совершенно отчаявшись, Морис пробрался на судно, идущее в Ла Рошель3. Благо опыт затаится на корабле, у него имелся. В порту Ла Рашели ему повезло встретить матроса, что прежде служил на «Виктории», но пару лет назад оставил службу. Тот искренне посочувствовал месье и дал ему немного денег доехать до дому и одежду покойного племянника. И ещё с пару мучительных недель Морис добирался до предместья Руана, где расположилось имение де Ментенонов. И вместо радости встречи он узнал, что его невеста жена другого, и скончался, не дождавшись его, отец. И в эти тоскливые воспоминания, совершенно некстати вплеталась странная встреча. Желая сократить путь и шатаясь от усталости, Морис направился к родному дому через лес. Он был голоден и сильно измучен и верно от того умудрился свернуть с тропинки и едва не угодил в топь. Вот ещё этого недоставало ко всем его страданиям. Как все жители окрестных мест, он с детства слышал рассказы о ведьме с болот. Кормилицы и няньки не скупились на подробности. Увы, де Ментенон давно вырос, когда подобные истории вызывают интерес. Он успел убедиться, что в реальной жизни есть вещи пострашнее выдумок. Во время одумавшись, он благополучно вышел к перелеску и увидел красивую молодую женщину, что сидела на поваленном дереве. Мориса удивило, что незнакомка слишком хорошо одета для простолюдинки. Он решил, что знатная девица пожелала побыть в одиночестве без назойливой опеки слуг. Скиталец постарался обойти её, пригибаясь за кустами. В страхе, что она окажется кем-то из знакомых, и увидит его в таком неприглядном обличи. Но женщина не поворачивая головы, звонко рассмеялась и произнесла: