– Что ты говоришь, Ноний? – удивился Фимбрия. – Нас послал против Суллы римский сенат.

– Пусть сенат и воюет с ним. А если ты, Гай Фимбрия, ищешь гибели, то из этого не следует, что твою участь должны разделить десять тысяч человек.

– Изменник! – военачальник выхватил меч и бросился на своего боевого товарища.

В войске раздались громкие крики негодования. Ближайшие к Нонию легионеры обнажили мечи и своими телами закрыли товарища, осмелившегося открыто выразить общее мнение. Увидев, что ему придется сражаться с собственными легионерами, Фимбрия в сердцах отбросил меч в сторону и направился в свою палатку. Трибун поднял оружие и пошел вслед за ним.

Легионеры еще долгое время бурно обсуждали происшедшее, а к вечеру по одному, по двое и целыми толпами начали переходить в лагерь Суллы.

Утром Сулла Счастливый вступил в опустевший лагерь Фимбрии. Его легат Марк Лициний Красс первым бросился к палатке военачальника. Она была пуста, как и все остальные. Красс поспешил обратиться к Сулле:

– Проконсул, позволь найти его и отомстить за смерть отца и брата.

– Фимбрия потерял свое войско и как противник не интересует меня, – задумался Сулла, – но он отверг мои предложения, и ты, Марк, имеешь полное право требовать его смерти. Если она доставит тебе удовольствие, ступай и разыщи своего врага, но помни, я не могу дать тебе более пяти дней. Если не управишься за этот срок, оставь Фимбрию воле богов и отправляйся в Эфес. Оттуда мы начнем свой поход на Рим.

Марк Красс взял двести всадников и повел их по горячим следам Фимбрии. Поскольку мятежный легат доставил много бед местным жителям, они охотно помогали Крассу в поисках.

Отряд легата Суллы настиг Фимбрию в Пергаме. Тот нашел убежище в храме Эскулапа13. Храм этот был широко известен в Малой Азии. С ним связывали чудеса исцеления прокаженных, паралитиков, слепых – жрецы Эскулапа делали сложные операции по удалению катаракты.

Красс решительно переступил порог жилища богов, легионеры с несколько меньшей смелостью последовали за легатом. Их попытались остановить жрецы, грозившие проклятием каждому вошедшему в храм с оружием. В ответ на угрозы Красс обнажил меч и, не замедляя шага, произнес:

– Не волнуйтесь, почтенные жрецы, я не причиню зла вашему богу. Наоборот, я очищу храм Эскулапа от скверны.

Фимбрию нашли у алтаря. Это был уже не тот бесстрашный военачальник, что с двумя легионами преследовал Митридата и едва не захватил царя в плен. Загнанный в угол зверь обреченно смотрел на охотников, пришедших за его жизнью.

– Марк Красс, если не ошибаюсь? – зло прошипел Фимбрия.

– Да, я брат того, кто пал от твоей руки; я сын того, чья смерть на твоей совести. Долго я ждал этого часа. Ради него пришел с другого конца необъятных римских владений; теперь, подлый убийца, ты заплатишь за все.

– Ты очень похож на отца.

– Вставай, Фимбрия, и умри достойно.

– Ты хочешь убить меня в храме?

– Я выброшу тебя вон и прикончу в сточной канаве.

– Моя рука держит меч. Не думаешь ли ты, что отнять его у Гая Фимбрии будет легко? Храм оскверниться кровью, и не только моей.

– Меня не остановят даже боги. Я не побоюсь их проклятия, чтобы успокоить души отца и брата в царстве мертвых.

– Подожди, Красс, дай мне проститься с жизнью. Оставь храм, я сам выйду к тебе, – попросил вдруг Фимбрия. – Надеюсь, ты не откажешь в последнем желании римскому легату. Даже преступник имеет право на него.

Красс колебался.

– Обещаю, ты не будешь ждать долго.

– Я исполню твою просьбу, – наконец согласился Марк Красс, – но не пытайся бежать, храм окружен моими легионерами.

Некоторое время Красс ходил взад‑вперед у подножия храма Эскулапа. Рука его нервно сжимала рукоять меча.