Вскоре режиссеру Жоржу Лампену пришла в голову светлая идея – пригласить Влади и Оссейна на съемки фильма по роману Федора Достоевского «Преступление и наказание». Марине предназначалась роль бедняжки Сонечки Мармеладовой (во французской интерпретации – Лили Марселен), а Роберу – главного злодея Родиона Раскольникова (по версии Лампена, Рене Брюнеля). Роль следователя Порфирия Петровича должен был играть беспроигрышный Жан Габен.

Вот так все и случилось: молодые люди, не откладывая, решили пожениться. Милица Евгеньевна рвала на себе волосы, умоляя дочь не совершать опрометчивого поступка: «Муж, дети, это – конец карьеры! Живи с ним, раз уж так получилось, но не посвящай ему всю себя!» Но Марина стояла на своем, ее выбор был идеален: «Творец, режиссер, актер. И так красив!.. Робер был первым мужчиной, с которым мне хотелось бы разделить жизнь… Я не могла себе представить иной жизни, как вместе с мужем и детьми. Я любила флирт и приключения, но все имело свои границы!..»

«В день свадьбы мы не снимались, – рассказывал жених, – но пришли с утра на съемочную площадку сообщить Габену радостную новость. Потом взялись за руки и побежали, смеясь, через весь Булонский лес – расписываться…»

Счастливая Марина парила в поднебесье: «Мы жили и работали вместе. Это был чудесный диалог, совершенное слияние. Я была убеждена, что всю жизнь мы и дальше проведем вместе… Прекрасные мечты! Мне было всего семнадцать лет…»

Еще в юности Робер Оссейн поверил, что обладает чудодейственным даром царя Мидаса: все, к чему он ни прикасался, должно превращаться в золото и драгоценности. Наивный человек…

Тем не менее именно Роберу Марина была благодарна за первый опыт работы на сцене. Правда, «на первом спектакле у меня так дрожали колени и я так волновалась, что театр обернулся для меня довольно неприятным переживанием, – вспоминала она. – Каждый вечер просто умирала от страха. Во второй пьесе «Юпитер», премьера которой состоялась в Брюсселе, добилась неожиданного комического эффекта. Мало того, что в первом акте перед моим появлением на сцену упали декорации, что меня страшно напугало и я не могла вымолвить ни слова, так во втором я, вся в огромном кружевном кринолине, опустилась в кресло – и оно разлетелось под моей тяжестью… На маленькие кусочки! Клоунское кресло! Публика лопалась от смеха. Наконец в последней сцене машинист раньше времени опустил занавес, который сбил меня с ног, и я, все в том же злосчастном платье, на коленях вынуждена была уползти назад. Публика уже просто выла от восторга!..»

Зато в кино Марина чувствовала себя более чем уверенно. Она уже завоевала себе право выбирать. Предложение кинорежиссера Андре Мишеля[6] поработать вместе на съемках фильма «La Sorcière» («Колдунья») поначалу она восприняла без особого энтузиазма.

Некий французский инженер Лоран Брюлар приезжает на север Скандинавии, в самый глухой уголок Швеции, чтобы руководить строительством дороги. Северная глубинка, лишенная благ цивилизации, околдовывает молодого искателя приключений своей патриархальностью, близостью к дикой природе, мистической верой местных жителей в могущество лесных духов – троллей. В лесных чащах Лоран встречает прелестную Ингу, внучку старой колдуньи Майлы. Когда между инженером и Ингой вспыхивает любовь, все – даже тролли – ополчились против счастья молодых людей. Словом, извечная борьба добра и зла, света и тьмы…

Имя режиссера Марине тоже ни о чем не говорило. Но Мишель оказался настойчив:

– Я совершенно уверен, что эта роль только ваша, Марина. Тем более что сюжет позаимствован у русского писателя Александра Куприна.