Повинуясь какому-то наитию, я предложил ей руку, и она взялась.

«ХА! Маруся Светина идёт со мной за ручку»! – возликовал я внутренне, но под давлением обстоятельств это прошло почти сразу. В ином положении я, наверное, возомнил бы себе много чего, здесь же слишком много пугало, а будущее и вовсе представлялось мрачным даже в не слишком отдалённой перспективе. Впрочем, горячая девичья ладошка – это прекрасный вдохновляющий фактор в любой ситуации. Потому зашагал я, можно сказать, вполне бодро. Так мы миновали второй двор и вошли в третий. Такой же.

– Ярик, ты понимаешь, как это получается?

– Не-а, не понимаю, – ответил я, – Бред какой-то.

– И чего теперь? – Маруся поглядела на меня выжидающе.

– Ничего. Идём дальше. Мы совсем даже не на окраине! Куда-то ведь должны выйти! – с деланной беззаботностью заявил мужественный я, и мы продолжили путь.

Шли молча, внимательно глядя под ноги и по сторонам. Пасмурное небо от закатных лучей иногда приобретает розоватый оттенок и даёт неплохую видимость – это нас выручило. Правда, одного лишь освещения маловато, если вокруг нет признаков жизни.

Возможно, вы удивитесь: «Ну, кто не оказывался в чужом незнакомом районе? Со всеми бывало. И почему это не рождает паники?» Рискну предположить: потому что люди вокруг! Если вокруг люди, значит, не всё потеряно: есть к кому обратиться, если что.

А мы вот попали совсем неприятно: темень, чёрные провалы окон, да вдобавок ко всему ещё и похолодало.

– Знаешь, – прервала Маруся молчание, – я вот подумала: это же совсем несвойственно мне! Я обычно не трусиха, ты знаешь, и даже драться умею. Я обычно никого и ничего не боюсь, но сейчас вся эта… безжизненность так давит…

Её голос изменился, словно потух, и она продолжила, словно не обращаясь ко мне, а проговаривая для себя самой:

– Это очень странное чувство. Оно как будто давит на меня, проникает в самую душу. И даже – у тебя такого нет? – как будто клонит в сон. Никогда со мной такого не было.

Я внимательно слушал.

– Я всегда была среди людей. Не особо сближалась, держалась в стороне ото всех. Но мне было нужно какое-то одобрение, какой-то отклик, что ли. Я всё думала – да зачем мне все эти люди – я же настолько круче всех! Пусть они просто восхищаются мной, делают, что я говорю – и всё будет в лучшем виде. А сейчас вот темнота, людей нет вокруг, как будто мы в покинутом городе ходим по обломкам цивилизации. И я всё думаю: только бы вернуться…

Я легонько пожал её ладошку:

– Выйдем, конечно, не сомневайся.

Но за аркой нас ждал новый двор, и мы снова пошли наискосок, вдоль ограды детского сада к арке в противоположном углу.

– Ярик?

– А? – отозвался я.

– Спасибо тебе, что ты со мной поехал. Как представлю, что я бы тут одна попала…

Ответил я не сразу. Странно было наблюдать Марусю в таком состоянии. Какое-то отчаяние, грусть. Не было у меня никакого опыта утешения девчат в непонятных и пугающих обстоятельствах. Поцеловать её, что ли? Интересно, даст пощёчину или будем встречаться после этого? (Если выберемся, разумеется!) Поразмыслив, я всё же решил не торопиться с поцелуями и ограничился словами ободрения:

– Нормально всё, Марусь. Нормально. Сейчас уже должны выйти куда-то. Таких больших кварталов не бывает, – я приложил всю волю, чтобы сказать это спокойным тоном. Понимаете, почему? Потому что я вовсе не был уверен, что мы вообще сможем выйти. И Снежане, Миле или хотя бы вампирскому Игнату следовало бы срочно появиться и объяснить, в чём, в конце концов, дело! И прекратить балаган, поскольку я уже готов был придушить наших фантастических телохранителей за то, что не спасали нас так долго. А заодно – начать рассказывать нашей принцессе кое-о-чём.