– Не-а…

– И у меня нет. Ничего, сейчас спросим! – и она мигом упорхнула приставать к какой-то старушке, выгуливавшей свою собачонку неподалёку. С минуту женщина показывала направление, что-то объясняла, Маруся кивала и уточняла. Потом вернулась.

– Ну, пойдём, я всё выяснила. Сейчас вдоль этой улицы до второго перекрёстка, потом направо, потом перейдём через дорогу, потом наискосок дворами – и будем на месте.

– Офигеть! – только и смог сказать я, и мы продолжили свой путь.

Было около пяти вечера, сумерки постепенно сгущались, но до темени оставалось какое-то время, да и фонарей кругом много, в общем-то. Не подумайте только, будто я боялся. Я ведь уже говорил, что много занимаюсь спортом, так что при росте метр восемьдесят вид у меня довольно внушительный. Конечно, шпана привязаться может в любом случае, но тут, как говорится, никто не застрахован. Гопота старается выбирать жертву наверняка, то есть на меня попрёт в самом крайнем случае.

Скажете, я слишком самонадеян?

Отвечаю: ничего подобного.

Просто точно знаю, на что способен, и здраво оцениваю ситуацию.

Я же вижу, как на меня глядят ребята на лавочках в моём районе.

Ну, и не стоит думать, будто я мог только алгебру решать и на гитаре наяривать. Драться я умел. Боксом к тому времени занимался уже четыре года, так что удар у меня был поставлен как следует.

К чему же написал про темноту и фонари?

Две причины.

Первая – против всяких «выворотней» мой бокс бесполезен.

Вторая (связанная с первой) – хотелось бы как можно раньше увидеть всё, что стоило бы увидеть.

Нет, пожалуй, приврал: я действительно немного боялся. Что теперь-то уж: и за Марусю боялся, и за себя. Потому что нашей волшебной троицы рядом не было.

Есть, конечно, чего стыдиться, но с другой-то стороны, не боится ничего только дурак. И вообще: мне же только-только показали необычное и крайне враждебное существо! Может, они бывают разные! Может, они вот-вот снова нападу!

– Ты чего так башкой вертишь? – прервала мои мысли Маруся.

– Не башкой, а головой, – уклонился я от ответа, а наша гениальная вокалистка лишь фыркнула.

Между тем мы углубились во дворы, чтобы пройти наискосок к нужному дому.

И вот тут я насторожился.

Потому что людей вокруг не стало, и ни в одном окне не горел свет.

«Та-ак, – подумал я, – пока ещё ничего не понятно, но очень хотелось бы ошибиться. Эх, Маруся, угораздило же нас с тобой!»

Рассуждать было и впрямь рано. Света в окнах могло не быть, к примеру, из-за отказа трансформатора в ближайшей будке. Или вообще – аварии. У нас тут было как-то в августе – на несколько часов полгорода без электричества осталось. Так что в самом отсутствии света ничего удивительного. Но – людей-то на улице нет! Обычно, там, с собаками гуляют, с колясками. Я даже пацанам, сидящим с пивом на лавочке, наверное, обрадовался бы. А тут – ничего и никого! И тихо ещё.

– Яр, – Маруся тоже почувствовала неладное, – а тебе не кажется, что это странно, что людей нет и окна тёмные?

Иногда пока кто-то не озвучит панических мыслей, особых эмоций нет. Зато стоит лишь сказать вслух – и начинается реакция.

– Я тоже заметил, – ответил я, подавляя в себе страх и прилагая усилия к тому, чтобы говорить спокойно, – Если хочешь, мы вернёмся и переговорим с директором завтра в школе.

– Глупая была идея ехать, – неожиданно быстро согласилась Маруся, – Давай вернёмся.

Если наша Маруся так покладиста, значит, дело плохо.

Хотя у меня и не было других случаев проверить это правило.

Так или иначе, а мы повернулись и побрели назад, но миновав арку, остановились, ошарашенные.

Потому что улочки, с которой мы свернули в тёмный двор, не было. Вместо неё мы увидели тёмный двор с девятиэтажкой по периметру и детским садом в центре. Точно такой же, как мы только что покинули.