– Марина, ты слышала, что Дима вчера сломал Ленке руку? Случайно, конечно, в пылу пьяной драки.

Марина кивнула, новость была ужасающей, горькой и безрадостной, Ленке оставалось только посочувствовать.

Лена была третьей самой близкой подругой, сейчас немного отдалившейся от них, рыжеволосой пухленькой пышечкой, всегда улыбающейся и рассказывающей разные смешные истории.

Раньше подруги постоянно были на связи, созванивались и утром, и вечером, делились всеми своими мыслями, планами и произошедшими событиями.

Только жены военных могут так дружить, по-настоящему, как родные сестры.

– Я думаю, Лене неудобно посвящать нас в подробности, – сказала Наташа.

– Но, конечно, то, что у них происходит, очень некрасиво. Семейная жизнь не просто не заладилась, она превратилась в ужасный непрекращающийся кошмар, – добавила она.

– Да, Лена избегает лишних разговоров, – согласилась Марина. – Стесняется и не хочет никого посвящать, я уже даже не спрашиваю.

– Так жалко ее… – вздохнула Наташа.

– Тоже, как и мы, зачеркивала крестиком в календаре дни, оставшиеся до возвращения мужа.

– Да уж, страшно представить, что Дима вернулся совершенно другим человеком, ничего общего не имеющим с тем, который уходил на войну. В страшном сне бы не приснилось.

– Такой талантливый, разговаривал на пяти иностранных языках. До призыва, конечно. Сейчас уже, наверное, все забыл, – с горечью сказала Наташа.

Все в городке знали, что Диму сломала война. После полученной в Афганистане контузии Дмитрий стал пить, по пьяной лавочке лезть в драку, растерял все свои знания и навыки, перестал чем-либо интересоваться и о чем-либо говорить, кроме прошедшей войны.

И их семейная жизнь резко и неуклонно катилась под откос. Ленка больше не улыбалась и не рассказывала свои смешные истории.

Подруги сочувствовали Лене, но кто бы полез в чужую семью, разбираться, что там, да как? И Лена не позволила бы, она как настоящая жена офицера совершенно не выносила ни жалости, ни сочувствия.

– Как ты думаешь, Марина, может быть, все еще наладится у них? – глядя на подругу с надеждой, спросила Наташа.

– Знаешь, мой лучше бы мне руку сломал, – вздохнув, грустно ответила Марина.

Наташа резко одернула ее:

– Марина, что ты городишь?! Твой Виталий даже голос на тебя повысить никогда бы не смог. Он настоящий мужчина, герой!

Марине стало стыдно, это она от отчаяния сморозила подобную глупость.

Наташин муж, к счастью, вернулся живым. Гена прослужил в страшном Афганистане двадцать два месяца, а по возвращении домой произнес непонятную фразу:

– Многие там делали то же, что фашисты у нас во время Великой отечественной войны.

Ему бы никто не поверил, все, что происходило в чужой стране, было тайной за семью печатями. Вся информация была закрыта и засекречена.

Да и мало ли что человек, выпивший лишнего, может сморозить?

Марина с Наташей стали теперь уважаемыми женами офицеров-афганцев, разница была только в том, что Маринин муж геройски погиб, а Наташин остался жив.

И они были очень благодарны родной стране, помогающей и поддерживающей их.

Гена устроился на работу в охранное агентство, часто они собирались с друзьями и вспоминали о прошедшей войне. Воспоминания были горькими, но жизненно необходимыми для всех. Ребята вспоминали ад, в котором им довелось побывать, поминали погибших товарищей.

Им было тяжело и печально, но забывать о войне и погибших товарищах нельзя. Оставшиеся должны помнить о тех, кого больше нет.

– Твой Виталий был лучшим, – сказала Наташа, – он был самым смелым, честным и несгибаемым. Ты можешь им гордиться! Господь всегда забирает лучших.