– А когда будет кстати? Когда на пенсию выйдешь? Что еще тебя здесь держит, помимо портрета погибшего мужа? – немного насмешливо поинтересовалась подруга.

Возможно, это прозвучало грубо, но она хотела расшевелить Марину, вывести ее из состояния сомнамбулы.

Марина пыталась вяло отнекиваться:

– Наташенька, я не хочу обременять вас с Геной.

– Ты в своем уме?! – возмутилась Наташа. – Глупости! Я сейчас уйду, и больше вообще к тебе не приду. Никогда!

– Да знаю, знаю, что вы мне только добра хотите, – попыталась улыбнуться Марина, – я знаю, что вернее друзей у меня нет, и никогда уже не будет. Я ценю вашу заботу, правда-правда!

– Ценишь – значит, собирайся! – прежним командным голосом приказала Наташа, настоящая офицерская жена.

Она достала из шкафа и подала Марине верхнюю одежду – норковый полушубок, который Марина ни разу не надевала со дня смерти Виталия, и светлый бежевый костюм – пиджак и юбку-карандаш.

Марина примерила костюм – он сидел как влитой, если она и поправилась за последнее время, то на пару килограммов, не больше.

Затем накинула на себя полушубок. Светлый серебристый мех искрился, а пальцы, проваливаясь в теплую пушистую мякоть норки, ощущали давно не испытываемое блаженство.

Глупо в таком шикарном одеянии ощущать себя заплаканной безутешной черной вдовой. Марина улыбнулась, с удовольствием рассматривая свое изображение в зеркале.

Подруга посмотрела на нее с интересом и радостно сказала:

– Вот! К тебе возвращаются прежние ощущения. Такой сексуальный полушубок! Ты в нем как кинозвезда.

Марина горестно вздохнула:

– Да уж. Но он не сильно гармонирует со мной и моей бледной внешностью.

– Конечно! Не буду спорить!

– Странно, что ты со мной не споришь, – улыбнулась Марина.

– Нет, конечно, я с тобой полностью согласна. А еще дома посидишь, совсем почернеешь, высохнешь, и превратишься в старую каргу, – с усмешкой подвела итог Наташа. – Полушубок поймет, что он с тобой не гармонирует, и сам от тебя сбежит!

– Ой, ну не смеши меня, Наташа!

– Пора вспомнить о том, что ты живая, и нуждаешься в эмоциях и новых ощущениях. Виталий точно не одобрил бы, что ты все время ноешь и плачешь.

Последний убийственный аргумент подействовал.

– Убедила, – вздохнула Марина.

Подруга начала торопиться.

– Выезжать нужно как можно раньше, до Вильнюса пилить часов двенадцать.

– А кошку я с кем оставлю? – спохватилась Марина.

– Не волнуйся, я обо всем позаботилась, договорилась с Леной, по дороге завезем ей ключи, она будет приходить кормить твою кошку.

Марина обняла пушистый белый комочек, с которым так не хотелось расставаться.

– Не скучай, – тихонько прошептала она Матильде, – мы ненадолго, Наташа сказала, что всего лишь на два дня.

Матильда понимающе на нее посмотрела и спрыгнула с рук, грациозно направившись к своей мисочке с насыпанным доверху кормом.

Наташа сказала:

– Кошкам все равно, есть ли в доме хозяева, была бы только еда насыпана в мисочку. У любого дома есть только одна хозяйка – кошка.

– Ты опять права, Наташка.

Марина быстро написала записку для Лены с расписанием кормления Матильды, прикрепила ее магнитом к холодильнику.

Потом побросала пару шмоток в дорожную сумку, и через несколько минут уже вышла на крыльцо. Оказалось, что не так уж сложно собраться в дальнюю дорогу за несколько минут.

Гена уже ждал их в машине, их огромном «Ленд крузере», улыбаясь своей широкой белозубой улыбкой. Он подвинул переднее кресло для Марины, но она села назад, уступив место рядом со штурманом подруге.

– К вечеру будем в Вильнюсе, нас там ждут, мы забронировали два номера в хорошей гостинице, – весело сказал Геннадий.