Глава «Мать и дочь» завершает книгу. Голос сына, так много обещавший, оборвался слишком рано… Дочь – последняя из семьи, оставшаяся в живых после гибели брата в 1944 году, посвятила все отпущенные ей судьбой после тяжелейших испытаний годы памяти матери. Говоря словами, сказанными самой Мариной Цветаевой (по другому поводу), Ариадна Эфрон сделала все, чтобы сохранить живую жизнь их семьи на земле – то, что «кончилось, сгорело дотла, затонуло до дна» – поднять со дна собственной памяти и ВОСКРЕСИТЬ.
Семья Марины Цветаевой и Сергея Эфрона собрана здесь «под одной обложкой», разумеется, не в полном объеме – это было бы просто физически невозможно, и какой-то отбор был необходим, но их внутренние переклички и расхождения, их чувства на одной волне и на волнах несовместимо разных, их спонтанные отклики на события и аналитические размышления о них, их суждения о времени, о России, о прошлом, настоящем и будущем, о нравственных постулатах и возможности или невозможности их пересмотра – предстанут здесь как ПОПЫТКА ВОССТАНОВЛЕНИЯ (по фрагментам) романа о земном доме поэта на ветру времени. Нужно только прочесть его…
Марина и Сергей
«Читающие теперь стихи зрелой Марины Цветаевой уносят с ее страниц трагический образ поэта и женщины, не нашедшей себе в жизни счастья», – так Анастасия Цветаева начала одну из глав своей большой книги «Воспоминания» («Марина, Сережа и Аля».).
В самом деле, многие строки цветаевской ранящей лирики потрясают именно трагедийным накалом.
Очень неожиданно прозвучало после всего этого страстное опровержение Анастасии Цветаевой, идущее сразу за ее словами, приведенными выше (о сложившемся читательском представлении о Марине):
«И никто, кроме меня, ее полу-близнеца, не помнит тех лет ее жизни, которые это оспаривают. Но я их помню, и я говорю: Марина была счастлива с ее удивительным мужем, с ее изумительной маленькой дочкой – в те предвоенные годы. Марина была счастлива».
Имя Сергея Эфрона впервые прозвучало в легальной советской печати, когда были опубликованы мемуары Ильи Эренбурга «Люди, годы, жизнь» – эта книга вызвала в годы хрущевской оттепели огромный интерес. Эренбург сказал о муже Марины Цветаевой всего несколько слов: тихий, скромный, приветливый юноша с огромными добрыми глазами… Такой отзыв о человеке, с которым Марина Цветаева прожила всю отпущенную им судьбой жизнь – с венчания в январе 1912 года до ареста Сергея Эфрона в 1939 году (двадцать семь лет) – очень поразил меня тогда явным несовпадением с образами адресатов многих ее лирических стихов:
Или
Совсем другие характеры… Эти стихи мы узнали гораздо раньше, чем стихи, посвященные Сергею Эфрону. С ними нас первая познакомила Анастасия Цветаева в своих «Воспоминаниях».