Пушкин, посоветовав поэту быть царём и жить в гордом одиночестве, т. е. быть независимым от общества. Цветаева настроена радикальнее: мифологему Пушкина она переделает:

Ты царь: живи один…

(Но у царей – наложниц Минуты.)

Бог – один.

Тот – в пустоте небес.

У Цветаевой мифологема «поэт – Бог» понимается именно в том положительном смысле, какой вкладывал в свою мифологему – Пушкин: И Бога глас ко мне воззвал. Нет, и не может быть между Поэтом и Богом посредников, и глас поэта не есть глас народа, а есть – Глас Божий.

ЛИТЕРАТУРА

Хёйзинга Й. Homo ludens. В тени завтрашнего дня. – М.: Издательская группа «Прогресс», «Прогресс-Академия», 1992.

Цветаева М. Собрание сочинений в семи томах. Т. 7. – М.: Эллис Лак, 1995.

Цветаева М. Неизданное. Сводные тетради. – М.: Эллис Лак, 1997.

Цветаева М. Собрание сочинений в семи томах. Т. 6. – М.: Эллис Лак, 1995.

Мережковский Д. Пушкин//Пушкин в русской философской критике: Конец Х1Х – первая половина ХХ в. – М.: Книга, 1990.

Платон. Собрание сочинений в четырёх томах. Т. 1. – М.: «Мысль», 1990.

Платон. Собрание сочинений в четырёх томах. Т. 2. – М.: «Мысль», 1990.

Гадамер Г.-Г. Актуальность прекрасного. – М.: «Искусство», 1991.

Цветаева М. Собрание сочинений в семи томах. Т. 4. – М.: Эллис Лак, 1994.

Теперь мы поговорим об ещё одном условии рождения гения, То, что мы обсуждаем это условие вторым по порядку, вовсе не означает, что оно менее важно, чем условие сильной чувственности и преодоления её. Всё дело не в порядке обсуждения этих условий, а в том, что они должны присутствовать в личности гения совокупно и одновременно.

Если сильная чувственность есть материал гения, то должно быть что-то, что должно оформить этот материал и наполнить форму определённым содержанием. Я говорю о духовном, или точнее, религиозно-духовном опыте гения, который является тем самым инструментом, при помощи которого оформляется материал.

Поскольку внутренний мир человека не есть одни только сияющие высоты, но и тёмные бездны, гений обязан следовать как на высоты, так и в низины. И чтобы не пропасть в этих низинах, не соблазниться их мрачной красотой, художник должен обладать религиозным духовным опытом. Одной только силы воли не достаточно. Только религиозный духовный опыт в соединении с волей способен удержать художника на краю бездны.

Гений без религиозного сознания также невозможен, как и без сильной чувственности и силы воли. У А. Пушкина есть замечательное высказывание: «Религия создала искусство и литературу, всё, что было великого с самой глубокой древности; всё находится в зависимости от религиозного чувства. Без него не было бы ни философии, ни поэзии, ни нравственности».^> 1

Это высказывание говорит само за себя и нет нужды его комментировать, разве только в той его части, что оно принадлежит умудрённому поэту, развившему в себе религиозное чувство.

О религиозном сознании Цветаевой я уже писала, но за последние годы появились новые материалы, новые публикации, проливающие ещё больший свет на эту сторону мироощущения Цветаевой.

Цветаева воспитывалась в православной семье. Но в отличие, скажем, от семьи Пушкина, тоже православной, её воспитание не было столь гармоничным. Некоторую дисгармонию в религиозное воспитание дочери вносила мать, М. А. Цветаева (Мейн). Её отцом был обрусевший остзейский немец А. Д. Мейн, а матерью полька по происхождению М. Л. Бернацкая. В семье как бы сливались две религиозных струи: протестантская и католическая. Но поскольку М. Л. Бернацкая-Мейн умерла рано, влияние католицизма на М. А. Мейн было минимальным, и в семье значительно усилился протестанский дух. Надо полагать, что А. Д. Мейн перешёл в православие, с тем, чтобы сделать карьеру государственного чиновника. Но дух протестантизма в семье не выветрился. Протестантское воспитание, усвоенное с детства, могло оказать (и должно быть оказало, судя по всему) более сильное влияние на М. А. Мейн, чем православное, что впоследствии частично сказалось и на М. Цветаевой.