Всю последующую неделю Мари и Дона избегали друг друга, и практически не разговаривали. Эштон же, в силу постоянной занятости, не являлся домой несколько дней, а если и приходил, то лишь поздно ночью, а уходил рано поутру. И только за обедом в субботу им пришлось изображать былую беспечность и единодушие, поскольку мистер Дэвис поинтересовался, как проходят занятия по новым учебникам, которые гувернантка приобрела накануне. Дона, обыкновению сдержанна и немногословна, и сейчас коротко и лаконично отвечала на вопросы, интересовавшие господина.

– Я готов повысить вам жалованье, миссис Адамс, при условии, что вам удастся уговорить эту строптивую девочку выбросить всю блажь из головы и продолжить обучаться дома! С вашей подачи, уверен, Мари усвоит не только все необходимые науки, но и приобретёт жизненный опыт. Вы оказываете на неё положительное влияние с первого дня появления на пороге нашей обители, – уверенно заявил глава семейства Дэвис.

Мари же, которая сидела молча и безучастно ковыряла ножом мясо, тут же отреагировала на предложение отца и неожиданно выпалила:

– С меня довольно, отец, я больше не хочу обучаться. Вы правы, вполне достаточно того, что я уже знаю. Дона может перестать тратить своё драгоценное время на меня!

– Мари?! – недоуменно переспросил отец.

– Да, да, вы не ослышались! Если вы не позволите мне поступать в институт, не вижу резона убиваться над книгами. Я отлично владею французским и весьма неплохо знаю немецкий. Арифметика никогда не была моим коньком, но и её я подтянула. Касательно этикета – спасибо Доне: она сделала всё, чтобы наглядным примером объяснить, как следует поступать, а как не годится!

Дона, не удержавшись, взглянула на свою разгневанную ученицу, резкую и колючую. Совершенно не та милая, добрая девочка, которую она знала.

Тем временем Мари продолжала язвить:

– Относительно латыни, она мне ни к чему! В совершенстве её знает Эштон, Дона же, если ей интересно, может просить его подсобить в этом нелёгком деле. Уверена, он ей не откажет в любезности обогатить свои знания латыни! – всё так же надменно и не без подтекста добавила юная девушка.

– Дитя моё, что на вас нашло?!

– Решительно ничего, я просто проснулась! – неоднозначно ответила девушка. – Осознала, что сосуд моих знаний переполнен, и я более не хочу отнимать время у миссис Адамс. Она амбициозна не менее меня, теперь её ничто не держит, дабы следовать дальше!

Не дав отцу ответить, а Доне осознать, Мари вскочила и выбежала через столовую на улицу.

Сказать, что мистер Дэвис был удивлён – ничего не сказать. А сама Дона и вовсе была сбита с толку, хотя внешне она по-прежнему оставалась невозмутимой…

Но, собравшись с духом и мыслями, молодая женщина, накинув на плечи шерстяной платок, вышла в сад. На улице было холодно, но безветренно. Мягкий ковёр из опавших листьев радовал глаз, разбавляя пасмурный день яркой палитрой. На ветвях почти не осталось листьев, все они лежали под ногами, обрекая деревья на одиночество и скуку. И только птицы беззаботно продолжали прыгать с ветки на ветку, поддерживая жизнь

в полусонном саду. «Птички- робины» были единственными гостями. Мари на заднем дворе не оказалось, но Дона знала, где она может быть, поэтому, не задумываясь, последовала за ней…

Через минут двадцать она оказалась у прохода к берегу реки. Это укромное местечко с прекрасным видом на левый берег Темзы. Вода лениво омывала каменистое побережье, на котором вдали виднелся силуэт Мари, бросавшей в реку камушки. Подойдя ближе, Дона положила руку на плечо девушки и попыталась заговорить, но та была непреклонна. Она демонстративно и брезгливо окинула взглядом женщину, быстро поднялась и зашагала вперёд.