– А, не горюй! – Дядя Костя отчаянно махнул сразу двумя руками для большей убедительности. – У нас на фронте тоже командиры врали напропалую. То, мол, взяли, это разведали да обезвредили… Вранья было до самой макушки. А солдаты гибли… Всё руководство было малограмотное, не способное командовать. Сколько жертв зря положили…

Настроение у Лебедева было испорчено окончательно. Его уже ничто не радовало: ни море, ни солнце, ни воздух. Да ещё прибавились осуждающие разговоры жены, о том, что муж не может заработать семье квартиру, а работает как лошадь.

С отдыха семья вернулась с невесёлыми раздумьями. В Новосибирске был лёгкий моросящий дождь, и сам аэропорт казался плачущим и жалким. Устроив семью дома и выполнив некоторые поручения жены, Лебедев сел на автобус и поехал на почту.

В Главпочтамте его ждали три письма. Лебедев получил письма и с некоторым раздражением подумал: ну что можно написать в трёх письмах сразу? Что там… ей делать нечего?.. Прочесть письма он решил дома.

Но дома не оказалось возможности сделать это сразу. Ирина написала ему список продуктов, которые нужно срочно купить, дала мужу большую сумку и выпроводила за дверь. Лебедев понуро поплёлся по магазинам, понимая, что жена действительно права и надо как-то искать способ получить квартиру для семьи.

В универмаге его окликнул заведующий отделом института Пётр Петрович Смагин.

– Игорь Александрович! Постойте немного… Во-первых, здравствуйте! Распрямите брови, а то Вы суровый какой-то. Во-вторых, Горбачёв ищет Вас. Долго не могу говорить, но суть дела в том, что Вам нужно срочно разработать меры медицинского и даже медикаментозного оздоровления рабочих оловозавода. После комиссии столько хлопот появилось, что ужас! До конца вопрос не знаю по Вашей части, но надо создать впечатление нашей активной оздоровительной работы в городе и на заводе, в частности. И, в-третьих, ещё есть кое-что. Наш Горбачёв и директор оловозавода, не знаю его фамилии, решили прописать Вас в дом, который назначен в городе под снос. Я и Мария Самуиловна Фурс уже прописались туда. Теперь Вам нужно разыскать Погорелова Ивана Сергеевича, заведующего отделом коммунальной гигиены. Его тоже пропишут в дом под снос, а он никаких адресов не оставил и укатил в отпуск. Дом скоро будут сносить, а мы получим квартиры. Срочно займитесь поисками Погорелова. Наверное, придётся спросить в милиции адрес родственников. Никто не знает, где он может пребывать. Но вы как-то чаще с ним разговаривали… поэтому решили Вас попросить найти Ивана Сергеевича.

Новая информация подстегнула Лебедева как хлыстом. Он быстро посетил все магазины для выполнения заказа жены и, явившись домой, хотел обрадовать её новыми перспективами. Но жена встретила его сухо:

─ Мы с Ритой уже спать ложимся, не шуми. Разложи всё в холодильник. Завтра разберёмся.

Оказавшись один на кухне, Лебедев подсел поближе к тускло горящей лампе и принялся читать полученные на почте письма. На даты он не смотрел.

«Здравствуй, Игорь! Решила обновить в памяти…

Нахлынула волна воспоминаний! Как огромной высоты волна… катастрофическая волна. Я вспомнила, как мы были в спортивном лагере института. Это было, кажется, на втором или третьем курсе. Ты выпускал там еженедельные стенные газеты, которые пользовались вниманием. Там были твои стихотворения и моё одно опубликовал тоже, скупердяй. Я тебе два стиха давала. За три недели мы выпустили три стенгазеты. Шуму было вокруг них много. Некоторые были недовольны за критику. Ну, да ладно… Я помню не за это переживала. Мне было страшно, как это твои руки скрипача с топором и молотком управляются. Боялась за тебя, но скромно боялась, а надо было сильнее переживать. Но ты колотил, рубил и чёрт-те что делал и не собирался жалеть ни себя ни других. Мне было немного страшно, но потом я об этом забыла.