– Спрятался под самым сердцем. Я думал, что уничтожил тебя и изгнал в те слои реальности, где никогда тебя больше не встречу…

Мысленно я приблизился к этому комку света и осторожно коснулся его. В тот же миг мой разум окутал детский крик, оглушительный и полный боли. Этот звук вышвырнул меня из духовного плана в реальность, но крик продолжал звучать, пробираясь до самого сознания, отзываясь в каждой клетке моего тела. Я упал на колени, задыхаясь от эмоций, которые, казалось, разрывали меня на части.

– Остановись… – прохрипел я, не в силах сдержать этот поток, и рухнул на землю, обездвиженный чужой болью, которая накрыла меня, как цунами, затапливая моё сознание, полное скорби и страданий.

– Всё хорошо, отпусти его. Он всё осознал… – услышал я голос Арии. Казалось, она не ко мне обращалась, а к Максимилиану.

Я почувствовал её нежное прикосновение. Оно прошло сквозь моё тело и коснулось той самой маленькой точки под моим сердцем. Моим ли? Искорка внутри, которая продолжала пульсировать светом, наполняя меня болью, начала затихать. После касания Арии, крики прекратились. Светящийся сгусток, словно ребёнок, который был услышан впервые за долгое время, замолк, оставив лишь тихие всхлипы. Затем пришёл сон, глубокий и спокойный – для нас обоих.

Когда я проснулся, рядом со мной сидел Димитрий. Он крутил маленький прутик в руках, задумчиво глядя вдаль.

– Думал, что уничтожил душу мальчишки? Что просто занял его тело и можешь прожить жизнь спокойно? – его голос был ровным, но полон укоризны. – А он, видишь ли, оказался с характером. Не захотел уходить и зацепился за тебя. Он хочет жить. Ему больно от всего, что ты делаешь.

– Это не мои проблемы! – выкрикнул я. – Он сам принял решение. Добровольно отдал своё тело. Это был его выбор!

Димитрий тяжело вздохнул, отложив прутик.

– У него сильная душа. Не каждый готов на такое самопожертвование. А у тебя… Душа тонка. Так что всё это было в какой-то мере ожидаемо. Будь он взрослее, твои игры с переселением душ, окончились бы твоим крахом.

Димитрий отправил Арию по её делам, а сам остался рядом со мной, на том самом месте, где меня скрутило. Он снова говорил о «тонкой душе» – ну и пусть, собака лает, как говорится…

Под его руководством я отыскал свою душу, не то, чтобы это было сложно, когда вариантов почти нет. И еще она оказалась совсем иной, чем у Максимилиана. Меньше, тусклее, с тёмными пятнами. В сравнении моя казалась ущербной, какой-то слабой. И это расстраивало.

К тому же, когда я коснулся её, ничего не произошло. Ни всплеска эмоций, ни ощущения силы. По сравнению с энергией в духовном плане душа казалась просто бесформенной субстанцией, которая ничего мне не даёт.

– А ты думал, что всё будет сразу? – с ухмылкой сказал Димитрий. – Просто забыл начало своего пути, когда впервые брался за духовный план? Да, да… Вижу, что начинаешь вспоминать.

И я действительно вспомнил. В своей юности я был слаб в духовной практике и с треском провалился на просмотр в дружину одного князя. Более того, меня тогда ещё и высекли – за то, что зря отнял у господ столько времени.

Война и встреча с наставником тогда спасли меня: если бы не они, я бы так и остался никем и умер в сорок лет. Наставник показал, на чём застопорилось все моё упорство, и помог понять, что делать дальше. Годы тщетных усилий обернулись стартом. И каким стремительным!

– Да, ты прав… Я стал забывать…

– И не только это… – Димитрий взглянул на меня с особым выражением, от которого по спине пробежал холодок. Словно бы это не у меня душа в пятнах, а у него. – Сегодня я помогу вспомнить то, чего даже на смертном одре не захочешь вспоминать.