В духовных отцах и руководителях это бандочки числился некий Шах. В миру – Геннадий Шахов. Четверка приятелей хулиганила с детства. Впрочем, без особой корысти – из чистого спортивного интереса. У троих клички начинались на букву “Ш”, четвертого, за явный сдвиг в сторону физического развития, в ущерб умственному, прозвали “Гиря”. Компанию местные остряки окрестили как “Три Ш с довеском”.

Тени проскользнули в калитку и стали приближаться к светлому пятну у крыльца. Теперь Дима смог сосчитать полуночников. Было их четверо. Двигались они медленно, постоянно сталкиваясь, друг с другом. Еще невозможно было разглядеть лиц, но походка не оставляла сомнений: все четверо крепко “навеселе”. Дима попытался одолеть слабость и добраться до двери. Шанс был. Три ступеньки – секунда времени. Пока эти типы выписывая ногами кренделя и пируэты, пройдут через двор, не только дверь открыть, но и чая напиться можно. Если бы ни проклятый звон в ушах. Если бы ни дистрофическая слабость в каждой мышце.

Не отрывая взгляда от теней, Дима, с трудом поставил правую ногу на ступеньку и потянул следом за ней левую. Она висела тряпкой. Буквально по миллиметрам вползая по перилам, Дима втянул левую ногу на ступеньку. “Шутники” добились больших успехов. Двое из них уже добрались до той части двора, которую освещала лампочка, висевшая над входом. Эту “сладкую” парочку Дима узнал сразу. Местная поселковая шпана. Один, как раз – сын соседа, того, с “Запарожцем”. Славка или, как его звали в Поселке Шварц. Тощий и прыщавый, как и положено тинэйджеру. Второй – битюг “Гиря”. Именно он год назад жонглировал ломом.

“Что называется: со свиданьицем. Что же им в тюрьме-то не сидится?” – Дима попытался разглядеть тех двоих, что еще не добрались до света.

– Не ждал так скоро, е. твою мать? А мы тута. У нас все тип-топ, в натуре. – Гиря ухмылялся добродушно, но полено в его руке не предвещало теплой встречи. Не для печки он это полено прихватил.

– Привет. – Дима еле расслышал сам себя. – Чего вам, ребята?

На освещенный пятачок выплыли еще две тени. Дима понял, что в СИЗо оказались вакантными три места. Все участники прошлогоднего грабежа в полном составе собрались здесь.

– Слышь, Гиря, он спрашивает: “Что нам?” – У соседского сына глаза постоянно закрывались. “Перебрал” он здорово и, если бы не держался за Гирю, давно бы использовал технику перемещения пресмыкающихся: ползком. Но, несмотря на отключенный мозжечок, находился в состоянии героической борьбы: с силой тяжести, с собственным языком, с закрывающимися глазами. “ Столько усилий, только для того, чтобы испортить мне жизнь или, хотя бы физиономию. Поразительное, все-таки, существо – человек”. – Дима, наконец, смог встать на ступеньку обеими ногами. Нужно было попытаться выиграть время. До двери – рукой подать.

– Пацаны, что нам надо? – Гиря обернулся к отставшим любителям ночных приключений. В этот момент Шварц подсел и бугая, под его тяжестью, резко качнуло влево. Похоже, он тоже хорошо “накатил” по случаю досрочного освобождения. Трезвого его и бульдозером с места не сдвинуть.

– Стоять. – Скомандовал Гиря сам себе и четко выполнил установку.

– Что нам надо? А чо с тебя взять, на х…? – “Шах”, Гена Шахов – мозг компании, был, пожалуй, единственным, кого нужно было по-настоящему опасаться. С остальными можно было договориться. Этот выглядел самым трезвым и пришел с конкретной целью: мстить. – Что было ценного, мы уже взяли. Осталась только его паршивая шкура.

– Что, думал: мы сядем? Скорее ты ляжешь, чем мы сядем! Понял, падла! – Подал реплику Вася-Шестерка.