А когда вернулась, увидела, что Маринка тихо посапывает прямо в одежде на нашей перине. И готова поклясться, что снились ей сладкие сны о том, как они с Сергеем прогуливаются босыми ногами по берегу гоанского побережья…

Нас разбудил громкий стук в дверь и звонкий, довольно бодрый голос Светланы:

– Девочки, встаём! Собираемся дальше в путь!

За дверью нашего номера уже поднималась та самая удушающая индийская жара, которая бывает в это время года, как только стрелки часов приближаются к часу дня. Солнце стояло высоко и с этого расстояния отлично обдавало всю землю порциями зноя. Но, немного поспав, мы всё-таки почувствовали заряд бодрости и сил. К тому же новое интересное место манило нас и идти на поиски древних артефактов весьма хотелось.

Несколько человек уже рассказывали мне о Хампи ранее. Говорили, что место достаточно неоднозначное. На территории этих земель строго запрещалось употреблять алкоголь, есть мясо и, конечно же, употреблять наркотические препараты, кои в том же Гоа были как бы условно не возбранены. Ежегодно миллионы туристов приезжали в Хампи, чтобы прочувствовать особые энергии, обитающие здесь. Особенно много мне рассказывали о горе Ханумана – обезьяньего бога, который почитался в Индии.

«А вдруг нам откроются какие-то особенные тайны этой земли?» – думала тогда я и мечтательно вздыхала.

Спешно одевшись и подправив макияж, которым я тогда ещё упоительно занималась, приученная ко всяким женским штучкам на работе в крупной компании, я вышла из нашей комнаты и увидела в открытом коридоре несколько наших ребят, уже ожидавших отправления автобуса.

Несмотря на то что в поездке я оказалась целиком и полностью в социуме, вся окутанная постоянными беседами и сплетнями, всё дно моего подсознания постепенно устилалось мыслями об Игоре. Они шли параллельно с моими естественными автоматическими внутренними разговорами о том, что мне надо, например, сделать или куда-то пойти. Как будто это была басовая партия моей жизни. Пока необязательная, но так сильно меняющая всю мелодию. Она создавала яркую подушку всеобщих переживаний. Вирус влюблённости в Игоря захватывал и распространялся по моему телу постепенно.

Ещё тогда я не знала, что будет с нами дальше, и не хранила уверенности ни о каком моменте. Именно это пока ещё не сподвигало меня строить какие-то серьёзные планы, как это делают многие только что влюблённые девушки. Но состояние уже менялось.

Первое, что я заметила, – отсутствие каких-либо воспоминаний о поклоннике, который остался в Питере и которому ещё 31 декабря я звонила, абсолютно честно скучая. Не то чтобы я была влюбчивой – нет. Просто такое ощущение, что кто-то стёр качественной стирательной резинкой его из моей памяти. Все те полгода, что мы провели вместе до моего путешествия в Индию.

Я ловила себя на ощущениях стыда за случившееся и в то же время неимоверного запретного счастья одновременно. С одной стороны, мой бывший относился ко мне действительно, без сомнения, хорошо, он был настоящим джентльменом, всё для меня делал, и мне было с ним очень комфортно. Но по факту я не любила его, не испытывала ни малейшего желания и очень боялась, что у нас могут случиться дети. И, наверное, последнее было самым главным, на что сразу бы нужно было опираться. Таким образом, отныне вопросов насчёт моего бывшего парня не оставалось.

Далее моё существо покинул страх. Обычный такой страх, присущий всем девушкам, путешествующим в одиночестве или с незнакомой группой. Вместо него пришла какая-то неведомая сила и вера, чувство Бога внутри меня. Жизнь сердцем. А ещё – ощущение вневременности. Будто центровой момент – моя влюблённость, вокруг которой текли эти самые часы; она могла сворачивать и разворачивать стрелки циферблата и заставляла плясать их под свою дудку. Ничего было не важно вокруг. Всё крутилось вокруг моих мыслей о нём. Поэтому мне было неважно, что обо мне говорят. Более того, в тот период я ощущала такую небывалую значимость и одновременно совершенную расплывчатость, в чём-то даже растворимость своей натуры, что с огромной радостью делилась своей энергией с окружающими.