Сердце частит в груди. Кончики пальцев немеют и покалывают.

Я чувствую его ладонь, она совсем близко. Жду удара.

Шершавые пальцы неожиданно касаются моей ладони и вырывают недокуренную сигарету.

Мужчина слегка наклоняется. В нос ударяет его аромат. Дорогие духи и терпкий мускусный запах сильного мужчины. Странная и пьянящая до одури смесь.

- Никогда, - зло шелестит он над ухом. – Чтобы я никогда больше не видел, что ты куришь. Ясно?

Горячее дыхание приподнимает волоски на моем виске.

По коже пробегает волна мурашек.

- Ясно? – не дождавшись ответа, повторяет он.

Гулко сглатываю и киваю.

- Советую, не нарушать данное обещание. Я не всегда буду таким терпеливым.

Он выдыхает мне в макушку смесь слов и кипящей ярости. После накидывает мне на плечи свой пиджак и подхватывает под локоть.

- Идем, - Марат Азатович тащит меня к дому.

Я едва поспеваю за его широкими шагами. Практически бегу.

Он первую меня заталкивает в дом, заходит следом и громко хлопает дверью.

- Вот так встреча, - ехидный женский голос заставляет вздрогнуть нас обоих.

Милана появляется на лестнице и лучезарно улыбается.

Опускаю глаза в пол и заливаюсь краской стыда.

- Хм, - грозно хмыкает хозяин и уходит прочь, не удостоив Милану ответом.

- Может, я в тебе и ошибалась, - задумчиво говорит она, склонив голову на бок.

- Что? – я не понимаю.

- Так, мысли вслух, - она отмахивается от меня.

- Я не…

Договаривать нет смысла, потому что женщина уже развернулась и пошла руководить новым штатом прислуги.

Господи, помоги мне! О чем она вообще говорит?

***

И опять наступает затишье. Перед бурей, я в этом уверена.

Хозяин с Миланой заняты делами фирмы и могут по несколько дней не показываться.

Чаще Милана приезжает одна на своей роскошной иномарке.

Но даже в те дни, когда ОН дома, я стараюсь спрятаться где-нибудь, затаится и не попадаться ему на глаза.

Дом кипит, бурлит, чистится и моется к большому ужину. И у меня просто не остается сил и времени обдумать то, что произошло.

А подумать бы стоило.

Выжатая как лимон добираюсь до своей комнаты и падаю на постель прямо в униформе.

Не успеваю закрыть глаза, как раздается настойчивая трель телефона.

Нащупываю смартфон под подушкой. Папочка!

Мы так редко с ним общаемся. Особенно в последнее время, он сейчас в современном онкологическом центре проходит курс химиотерапии.

У меня все время съедает работа. А когда я освобождаюсь – не смею его тревожить, он уже должен спать  в такое время.

- Привет, папочка! – голос дрожит.

- Привет, солнышко, - я слышу по его голосу, что что-то случилось.

- Что с тобой, папа? Как ты себя чувствуешь? – сон снимает как рукой. Резко вскакиваю с кровати и начинаю наворачивать круги по комнате.

- Все хорошо, - его прерывает кашель. Сухой, надсадный, скручивающий все папино иссохшееся тело.

С тревогой вслушиваюсь и молюсь, чтобы в этот раз все обошлось.

- Все хорошо, детка, - повторяет папа, задыхаясь.

Кашель отнял у него все силы.

- Где сиделка? Почему она не рядом с тобой?

- Вот о ней я и хотел поговорить, - отец понижает голос.

- Что случилось? Она ушла? Бросила тебя? Ты можешь позвать медсестру с поста?  Я сейчас приеду! – начинаю судорожно соображать, что мне надо взять и куда бежать.

- Нет, родная. Сиделка здесь, со мной. Отошла на минутку.

Выдыхаю с облегчением.

- Послушай, Маш, Ирина Ивановна отличный специалист и вроде неплохой человек, - отец замолкает на секунду, обдумывая свои слова.

- Но… - тревожно тороплю его с ответом.

- Но она слишком впечатлительная и дотошная. А еще она склонна к преувеличению и панике.

- Не понимаю.

- Не бери в голову. Просто если она вдруг тебе позвонит и скажет, что у меня все плохо – не верь ей…