Вдобавок к словам, смотрю на Прохора со злобой. Никогда мы не станем близкими друзьями. Мы слишком разные. А Серая… Я хотел бы вернуть ее дружбу.

Вот только она не идет на контакт. Танцевать, и то отказалась.

— Она сама прыгнет мне на шею, вот увидишь! — обещает Пумба. — Спорим?

Уверенный в подруге детства на все сто, пожимаю потянутую ладонь. И лишь заметив осклабившуюся физиономию Прохора, понимаю, какую глупость совершил.

— Я не стану спорить на подругу детства, — пытаюсь вытянуть ладонь из захвата Прохора. — И убежден: Серая не свяжется с таким уродом, как ты.

— Ну, уж нет, поздно идти на попятный! — пьяно хохочет он. Поворачивается к толпе и кричит: — Димон, Васек! Идите, разнимите спор. Будете свидетелями.

— На что спорили-то?.. — аж трясутся от любопытства одноклассники. — А?..

— Не важно, — мрачно заверяю я. — Пумба все равно не выиграет. А если нарушит правила, поплатится за это.

— Не надо угроз, — бахвалится он. — Я буду играть честно. Надеюсь, ты сделаешь то же самое?

Киваю, проклиная себя за горячность. Спор есть спор, и я действительно уверен в Серой.

На следующий же день Пумба приглашает Серую на новую вечеринку. Она отказывается, чему я бесконечно рад. Не могла Ольга не видеть, что представляет из себя Прохор. Это даже не волк в овечьей шкуре, а настоящий хищник. Таких маленьких девочек, как Серая, он заглатывает целиком. Не жуя.

— Не хочешь на вечеринку, давай сходим в парк, — не унимается он. Накручивает длинный локон Серой себе на палец и давит лыбу. — Поедим мороженое. Ты какое любишь, клубничное или ванильное?

— Шоколадное, — она улыбается в ответ.

Нет, Серая, не делай этого! Хочу кричать и рвать на себе волосы. Она болтает с ним как с давним приятелем. Что-то рассказывает, смеется. Замечает меня, стоящего неподалеку, и хохочет еще громче.

Нет, так дальше продолжаться не может!

На большой перемене ловлю девчонку за руку и оттаскиваю в пустующий кабинет биологии. Прижимаю к доске и, глядя в расширившиеся карие глаза, произношу четко, хоть и немного нервно:

— Не смей тусить с Пумбой! Он сомнет тебя и выкинет, как использованный презик.

— Не смей так разговаривать со мной! — орет она в ответ. — И не указывай, с кем можно общаться!

Упирается ладошками мне в грудь, но меня не так просто оттолкнуть. Перехватываю ее руки, но, вместо того, чтобы завести ей за спину, кладу себе на плечи. Она машинально обхватывает мою шею. На секунду теряется.

Наши лица так близко. Вот если бы она встала на цыпочки, я мог бы ее поцеловать. К бесам этого Прохора с его спором. Серая моя. Всегда была моей.

Но она, к сожалению, имеет свое мнение на этот счет:

— Отпусти, Симон! — зло шепчет и сверкает глазами. — С чего ты вообще решил вмешаться?

— Ты не знаешь Пумбу, — предупреждаю внезапно охрипшим голосом. — Ему не нужна ты, он хочет позлить меня. Доказать, насколько он крут — с твоей помощью. Не ходи в парк с этой мразью, пожалуйста…

— Я плохо знаю не только Пумбу, но и тебя, Симон! — она продолжает пререкаться. — Теперь вижу, какой ты друг. Ты всех готов втоптать в грязь. Даже тех, кто тебе доверяет.

— Дура! — сержусь я.

— Идиот! — не уступает она. — Какое тебе вообще до меня дело? Отпусти!

Что я могу ей сказать? Правду о споре? Может быть, рассказать, что ее кроваво-красное платье снится мне ночами. А еще чаще, сама Серая — вообще без платья.

— Я чувствую… ответственность за тебя, — начинаю издалека. — Мы дружили в детстве. Ты мне почти как сестра!

Она смотрит с укором. Так, будто пытается проникнуть в душу. Ее острый взгляд ранит до крови, прожигает насквозь.

— Мне не нужны братья, Вов, — произносит она.