― Мам, ― произнесла шепотом, но не потому, что боялась, что нас услышат, просто в горле образовался ком.

― Все нормально, Эль. Все нормально.

― Мам, я не маленькая уже и это не нормально! Он подлец. Он бросил нас ради молоденькой потаскушки, а теперь выгоняет из собственной квартиры. Ну и что, что она записана на отца. А мы что, чужие люди?

― Не чужие, Эль, не чужие. Мы с тобой не чужие, а он…

― Если я увижу его Наташеньку, то обещаю, повыдираю ей патлы!

― Дочка…

― Мам, я не дам нас в обиду! Да он еще локти грызть будет из‐за того, что нас потерял. Вернется, умолять будет, а мы не простим. Ненавижу его!

Я всхлипнула и не сдержавшись, громко расплакалась. Мама повернулась ко мне и сразу же забрала в свои объятия.

Не позволю ему обижать ее.

Не позволю.

― Мы что‐нибудь придумаем. Люблю тебя, дочка.

Я активно закивала головой и посмотрела на маму сквозь слезы.

― Я тоже тебя люблю, мам.

27. Глава 27

Эля.

Матвей приехал около пяти часов вечера. Он не поднимался в квартиру. Прислал сообщение, что ждет меня в машине у подъезда. А у меня не было никакого желания спускаться к нему. Мне было так больно от предательства отца, что я целый день проплакала, уткнувшись в подушку. Только с Кариной поговорила, но чем она могла мне помочь? Сама живет с родителями.

Отложив телефон, на который только что пришло сообщение от Матвея, я подошла к зеркалу и ужаснулась. Глаза опухшие, красные. Сразу понятно, чем я занималась последние несколько часов. И утаить от мажора не удастся. Только вот и рассказывать ему ничего я не собиралась. Не его это дело. Еще насмехаться будет.

Сделав глубокий вдох, я рвано выдохнула и сбросила с себя пижаму. Знаю, он все равно не отцепится, еще такого и гляди, сюда заявится. Зачем он мне здесь?

Переодевшись в теплые лосины и толстовку, я собрала волосы в пучок на затылке и вышла к маме в комнату.

― Мамуль, ты грустишь?

― Я не могу не грустить. Нам некуда пойти, милая. Мы бомжи, понимаешь?

Я с грустью вздохнула и присела на подлокотник дивана, увлекая маму в свои объятия.

― Я позвонила подруге, но она сейчас живет с мужчиной, а ты же знаешь, что у Леры однокомнатная квартира.

― Знаю, мам. А на работе не у кого спросить?

― Думаешь, чужие пустят? Я, конечно, в понедельник поговорю с начальником, но вряд ли он чем‐то поможет.

― Карина тоже живет с родителями.

― Не переживай, дочка, у меня есть кое‐какие сбережения. Попробую снять комнату в общежитии.

― Точно, мам! Я попрошу, чтобы мне выделили комнату в общежитии. Я же могу это сделать?

― Но ты не иногородняя.

― Мам, я что‐нибудь придумаю.

Мама обняла меня и из ее глаз покатились слезы.

― Ты не должна об этом переживать, Эль. Я твоя мама и я должна заботиться о том, чтобы у тебя все было.

― А о тебе кто позаботится? Правильно, о тебе позабочусь я, ― я улыбнулась и поцеловала маму в щеку. ― В понедельник забегу в деканат.

― Ты уходишь?

Я поднялась с подлокотника и кивнула.

― Да. У меня занятия с Матвеем.

― Хорошо, дочка. Долго не задерживайся, чтобы я не переживала.

― Договорились.

Я поцеловала маму, и надев верхнюю одежду, вышла из квартиры.

Представляю, как Матвей будет смеяться, когда увидит мои опухшие глаза. Спустившись на лифте вниз, я выдохнула и вышла на улицу. Мажор стоял возле капота, задрав ногу на бампер. Он внимательным взглядом прошелся по моей фигуре и замер на глазах. Я крепко сцепила зубы.

И зачем он это делает? Зачем акцентирует внимание?

― Привет, ― произнесла я, подойдя к нему ближе.

― Садись в машину.

Какой приветливый.

Он развернулся и прошел к двери со стороны водителя. Сел за руль. Я приподняла брови в удивлении и выдохнув, прошла на противоположную сторону. Присела рядом и устремила взгляд перед собой.