- Слушай, Кира… - Раиса Андреевна забрала тарелку, заменила ее чашкой. – Зеленый?

- Угу.

- Так вот, Кирочка… А что там тот молодой человек в машине? Максим, кажется?

- У него дурацкое имя - Максимилиан. Да высадила его у подъезда, денег… денег он сразу дал. Так что все «ок».

- Телефонами обменялись?

- Мама!

- Что – «мама»? Ты же сама сказала – архитектор, холостой, симпатичный…

- Симпатичный – это он сам про себя так сказал!

- Так что – урод?

- Да нет, в принципе, - Кира пригубила чаю, вздохнула. – Обычный. Нормальный. Глаза зеленые.

- Вооот! Глаза рассмотрела! Значит, понравился.

- Ничего он мне не понравился. И у него девушка есть.

- Девушка – не стенка. Отодвинуть можно.

- Мама, ты…

- Что – «я»?! – Раиса Андреевна встала за спиной дочери, принялась легко массировать плечи. А потом наклонилась и заговорила негромко, в темноволосую макушку. – Кирюш, у тебя тридцатник не за горами. В твои годы у меня ты уже в школу ходила.

- Мама, сейчас другое время.

- Время другое, а люди – те же. Ты у меня – умная, красивая, порядочная девочка. Тебе положено быть замужем.

- Так то порядочным положено…

Слова Киры прозвучали тихо. Но Раиса Андреевна расслышала их очень хорошо. Пальцы ее сжались на плечах дочери.

- Кирочка, доченька, ты вбила себе в голову какую-то ерунду. То дело прошлое, давным-давно быльем поросло, да и…

- Мам, я спать пойду, ладно? Завтра вставать рано.

- Да выспалась бы с дороги. Ты же человек не подневольный, как я. Чтобы «от» и «до», и по звонку.

- Воли у меня тоже не так уж и много – вон хоть у Оксаны поинтересуйся. И потом, у меня завтра сделка в десять. На Выборгской.

- Ну, тогда иди, конечно. Отдыхай, хорошая моя. И не придумывай себе глупости.

- Спокойной ночи, мам.

2. Объект второй. Васильевский остров.

Вообще-то, мне бы больше хотелось иметь собаку, чем жену.

- Чего это мы такие грустные, Максимилиан Валерианович? – Костя спросил, не оборачиваясь, рисуя маркером что-то невидимое Максу на напольной доске. Как диагноз «грустный» поставил – непонятно.

- Я не грустный.

- Ты из-за встречи в Москве расстроился, что ли? – упорно допытывался Костя, все так же занимаясь невидимым художеством. – Да не бери в голову. Сразу было понятно, что так просто они не клюнут.

- Я лично считаю, что результат встречи скорее положительный, чем отрицательный. Есть там перспективы, - Макс развел руки, поднял вверх и потянулся.

- Вот и я так считаю! – Костик, наконец-то, обернулся. – Так что тогда с настроением, шановный пан?

На доске за спиной Кости красовался заяц. Этими зайцами – однообразными и страшными до невозможности Драгин просто изводил своего партнера и совладельца архитектурно-строительного бюро «Малыш и К». Макс и рисовал, и чертил прекрасно – образование обязывало. А Костя умел выбивать деньги из банков, чуять своим длинным носом выгодные проекты и рисовать страшных зайцев.

- Да не выспался просто, - Макс демонстративно зевнул.

- Ай, Яночка, ай баловница.

- Баловница – не то слово.

Костя нахмурился мрачному тону друга и отсутствию реакции на очередного зайца.

- А ну-ка, выкладывай. Поругался с Яночкой?

- Нет. Не поругался. Яночка сегодня утром получила команду «С вещами на выход».

- Вон оно что… - Костя сел к столу и подпер ладонью щеку. – Суров ты, царь-батюшка. Чем не угодила?

- Всем, - лаконично ответствовал Макс. – Достала.

- Ага-ага… - Дрыгин взъерошил волосы на затылке. - Чую, был поставлен ребром вопрос: «Или я веду ее в ЗАГС, или она ведет меня к прокурору».

- Без «или», - Малыш пружинисто встал, подошел к окну, отвел в сторону жалюзи. – Пусть валит на все четыре стороны и ищет достойный экземпляр для осчастливливания. Я – пас.