Кира-Карлсон издала неразборчивое мычание.

- Сколько ему лет?

- Примерно мой ровесник, - тон девушки был странно мрачен.

- Что там со страницей «семейное положение»? Кольцо на пальце есть?

- Мама, перестань, пожалуйста!

- Что – «перестань»? У тебя в машине молодой, возможно, неженатый мужчина интеллигентной профессии. Он симпатичный?

- Немочь бледная. Тощий и страшный.

Тут Макс не выдержал. И подал голос.

- Я вполне симпатичный. И не женат. Если вас это интересует. Здравствуйте… кстати.

Кира покрутила пальцем у виска. Макс не выдержал и дернул ее руку обратно на руль. Сам покрутил пальцем у виска. Кира в ответ показала ему язык. Детский сад. Динамки угрожающе молчали.

- Значит, молодой, симпатичный, неженатый архитектор… - наконец, задумчиво произнес женский голос.

«А я еще я вышивать умею. И на машинке строчить» - у Макса хватило ума не произнести это вслух.

- Вы – петербуржец? – продолжился допрос.

- Коренной.

- Чем на жизнь нынче архитекторы зарабатывают?

- Дома проектируем. Перепланировка. Реконструкция. В общем, никакой работой не гнушаемся, - Макс, против своей воли, начал улыбаться.

- Почем до сих пор не женаты?

От прямоты вопроса Макс снова закашлялся. А, может, это простуда уже началась.

- Да как-то… знаете… не сложилось. Работа, карьера, бизнес собственный недавно открыл. Но я не теряю надежды.

Кира сделала характерный жест, будто сворачивает кому-то шею. «За руль держись» - почти беззвучно прошептал он в ответ.

- Ну-ну, - задумчиво протянул голос из динамиков. – Значит так, молодой человек. Слушайте меня внимательно. С вами говорит капитан полиции Биктагирова Раиса Андреевна, заместитель начальника эскпертно-криминалистического отдела главного следственного управления города Санкт–Петербурга. Мне известно ваше имя. Я знаю, что вы едете в одной машине с моей дочерью. И если через два часа она не появится дома…

- Через два с половиной, мам.

- Хорошо. Так вот. В этом случае через два часа тридцать две минуты по адресу вашего постоянного проживания выедет группа быстрого реагирования. В бронежилетах и с автоматами. Вам все ясно?

Смешно. Да не очень. Резковаты переходы от маньяка к потенциальному жениху и обратно.

- Так точно, товарищ капитан. Буду беречь вашу дочь как зеницу ока. Пыль с нее сдувать.

- Вольно. Кирочка, как подъедешь – позвони. Выйду, помогу сумки донести. Люба там, поди, насобирала солений-варений, да?

- Да, мама. Обязательно позвоню, как подъеду.

что-то щелкнуло, вновь заиграла музыка. И какое-то время, кроме гитарных басов и ударных, не было слышно ничего. Макс смотрел на ее руки, лежащие на руле. Черные кожаные перчатки с неровно обрезанными пальцами. Руки у нее крупные, пальцы длинные. Барабанят по рулю. Молчит и пальцами барабанит. И тут Макс понял, что удары пальцев по рулю не просто так, а ровно в такт несущейся из динамиков музыке. Ритм быстрый, сложный, а она попадает. Вот поди же ты…

- Сволочь ты неблагодарная, МалЫш. Я тебя подобрала, обогрела, накормила. А ты…

- Извини.

- Кто тебя за язык тянул?! Ты мог жевать молча?

- Что, сильно тебя подставил?

- Да мне теперь месяц житья не будет! – Кира шлепнула ладонью по рулю. – Симпатичный холостой архитектор! Мечта, а не мужчина! О! Придумала. Скажу маме, что ты – гей.

- Скажи, - согласно кивнул Макс и принялся снова за бутерброд. – Это же у нас теперь не уголовно наказуемое деяние? А то опять – автоматчики, бронежилеты…

- Статью за мужеложество отменили лет двадцать назад. Хотя маменька моя полагает, что совершенно зря.

Макс хмыкнул. Краткого и шапочного знакомства с Раисой Андреевной хватило, чтобы не удивиться такому обстоятельству.