Она отложила телефон.

– Мама, я буду делать уроки.

– Иду, зайка, – мама, занятая домашними делами, щёлкнула кнопками на стиральной машине и зашла в гостиную.

– Уже наигралась? – она вопросительно заглянула в коробку, где сладко спал Тики.

– Как видишь, он наигрался со мной, – девочка иронически улыбнулась. – Мне всё равно пора заниматься, скоро контрольная.

Женщина, подкатив коляску, помогла дочке пересесть и придвинула её к столу, на котором ровной стопкой лежали учебники.

– Вот, подкрепись, – Ирма поставила на стол сок и печенье.

– Спасибо, мама, – Мали взяла её за руку. – Спасибо. За всё…

– Не за что. Это тебе спасибо, что ты у меня такая умница. Я тебя очень люблю.

И молодая женщина с девочкой, обнявшись, застыли в той боли, которую могли понять только они.

В школе Мали сидела одна в первом ряду у входа. Она старалась не опаздывать: не любила при всех заезжать в класс на коляске. И уходила последней, когда дети весёлой гурьбой уже вытекали за пределы школы и можно было спокойно выехать.

Мали не была волком-одиночкой, просто ей не нравились шумные сборища. Участвовать в них она не могла, а жалость не хотела принимать. Иногда девочка возвращалась из школы с кем-то из ребят, живущих рядом, иногда они забегали к ней. Сама Мали избегала ходить в гости. Дома всё было приспособлено для её удобства, а в других местах даже самая простая необходимость превращалась в проблему.

Почти со всеми детьми она была вместе с первого класса, а с некоторыми даже с детского сада, как с Шелли. Девочки сдружились ещё малышками и почти никогда не обижались друг на друга, поэтому смогли сохранить хорошие отношения.

Шелли очень переживала за подругу и часто просыпалась от страшных снов. Тами, её мать, не знала, были ли это подростковые кошмары, тревога за Мали или страх за собственного отца. Сейчас, правда, только «приходящего», поэтому поначалу они с мужем старались ограничить общение девочек, чтобы защитить ребёнка от таких сильных волнений. Но Шелли была нужна подруге, и родители сдались.

Тами регулярно приводила дочь в больницу, где Мали лежала несколько месяцев, а затем и домой к девочке. До случившегося несчастья обе семейные пары с детьми довольно часто проводили время вместе и по-дружески сблизились.

Но после трагедии встречались редко. Ирма не была готова к общению в новом статусе вдовы, а родители Шелли были заняты своими конфликтами и разводом. Кроме того, Тами просто растерялась в такой ситуации. Что она могла сказать приятельнице? Язык не поворачивался обсуждать ни её, ни свою проблему. Невозможно рассказать о каких-то успехах Шелли, когда дочь Ирмы в инвалидном кресле, или поделиться, что подарил их дочке муж… бывший муж (никак не получается привыкнуть к этой оговорке), когда у подруги траур… Проще поздравить с днём рождения или Новым годом, а затем, сославшись на занятость, положить трубку.

А вот её дочь оказалась более крепкой и сильной духом. Может, потому, что по-детски не задумывалась ни о каких проблемах общения, а просто приняла реальность такой, как есть.

Шелли, как правило, ждала Мали у входа в корпус школы и в класс они отправлялись вместе, обсуждая по дороге разные дела.

Сегодня Мали была в приподнятом настроении. Она без остановки болтала о своём Тики, и Шелли обещала после танцев забежать познакомиться с её таинственным чёрным принцем.

– Вот смотри, как он смешно гоняет игрушку! – Мали в десятый раз протянула телефон подруге, но какой-то мальчишка с разгона налетел на неё, выбив мобильник из рук.

– Поосторожней! – вскрикнула Шелли, но наглец, красный от возбуждения, не угомонился. Он со злостью отшвырнул телефон ногой, и тот, с треском ударившись о плинтус, отлетел в сторону.