Пришлось роте отступать, понеся огромные потери. Алексей бежал к своим окопам в мокрой от чёрной фашистской крови шинели, тащил на спине раненого бойца-земляка и матерной бранью проклинал всё на свете – и немцев, и ротного с его неуместной контратакой.  В огневой ловушке рота потеряла убитыми и раненными до половины личного состава.  Ротный при таких потерях должен был бы попасть под трибунал, и попал бы, если бы не остался навечно вместе с бойцами в одном из взорванных немцами блиндажей. Комбат Давлетбаев доложил наверх по начальству о немецкой огневой ловушке и издал по батальону категорический приказ: в случае контратаки держаться как можно ближе за спинами убегающих немцев, не останавливаться и брать с ходу все три линии обороны противника, чтобы не нарваться на ловушку.

После боя Алексей поменял финский нож, которым зарезал немца, на другой у одного из своих земляков. Невозможно было резать хлеб или сало опоганенным немецкой кровью ножом.  Когда Алексей снял в своей траншее окровавленную шинель, то его чуть не вырвало. Кровь убитого немца залила весь правый бок шинели, была какого-то странного цвета, почти чёрной, с неприятным запахом и никак не отстирывалась. Хорошо, что каптёром батальона был кровный воронежский земляк одного призыва. Он выдал шинель не новую, но хорошо выстиранную, с заштопанной на левой стороне груди дырочкой от пули снайпера. Брать снятую с убитого бойца шинель не хотелось, но земляк-каптёр успокоил. Он сказал: «Бери, не бойся. Есть примета – второй раз в одно и то же место пуля не попадает». И действительно. Две пули от немецкого офицера Алексей получил не в грудь, а в спину, в левую лопатку, когда бежал в очередную контратаку.

Когда сам комбат поднял бойцов в контратаку, немцы, не принимая рукопашного боя, как обычно, бросились бежать. Алексей, стреляя на ходу короткими очередями, вырвался немного вперёд. Когда он пробегал мимо лежащего на спине, как казалось убитого немецкого лейтенанта, тот поднял руку и дважды выстрелил с близкого расстояния из офицерского «вальтера» в спину Алексею. Как – будто кто-то ткнул кулаком в спину Алексея, и он неожиданно оказался на земле. Бойцы, бежавшие сзади, сразу добили раненого немецкого лейтенанта и бросились к Алексею. В медсанбате он провалялся две недели. Спасло ему жизнь то обстоятельство, что немец стрелял снизу с близкого расстояния и обе пули прошли снизу вверх под очень острым углом. Они скользнули по левой лопатке, и одна из них застряла в мышцах плеча. Эту пулю врачи извлекли. Вторая пуля вошла несколько правее первой и оказалась между шейными позвонками и сонной артерией. Врачи не стали её извлекать из опасения задеть сонную артерию и через две недели Алексей с пулей в шее уже воевал в своей роте. Из тех бойцов, которые провоевали больше Алексея, большинство уже было ранено по нескольку раз. Их по-быстрому штопали в полевых медсанбатах и снова отправляли воевать.  Долечивать не было времени. Потери были большие. Людей не хватало. Но Алексею немного повезло. Вскоре после ранения его батальон отправили на отдых и пополнение, и он получил ещё некоторое время для восстановления после ранения. Молодой сильный организм быстро взял своё, Алексей поправился, и последующие боевые контакты с врагом это подтвердили.

9. Второй немец

(Из рассказов сержанта Агапова Алексея Ивановича)

Старший сержант Сбитнев вёл отдохнувший и пополненный новыми бойцами взвод к передовой. Дорога шла вдоль опушки леса. За лесом расстилалось поле, густо засеянное пшеницей, за полем подлесок, а за подлеском поблёскивала речка. Где-то за речкой в нескольких километрах пути находилась передовая линия обороны и позиции батальона.