Но перед этим он дал хорошую «накачку» немного растерянным от нежданного хода событий контрабандистам. Гул раздуваемого ветром высокого пламени в руинах несчастного сарая не давал возможности толком расслышать их разговор. Я видел в основном жесты вроде ребром ладони по горлу. По обрывкам слов удалось разобрать, дескать адвослужба надеется (если прилично излагать), что община контрабандистов найдёт в себе силы не терять больше своих людей, сократив общение со всякими мерзавцами. Чётко прошла только последняя фраза:

– Можете начинать собирать Рыбакам деньги на новый сарай, – бросил Сержант господину Ута, направляясь к своей машине.

Потом и мы со Стаки тронулись в путь, оставив джип с контрабандистами в компании двух пустующих полицейских фургонов. Судя по подвыванию собак, приносимому от скалистых прибрежных утёсов влажным порывистым ветром, который теперь был приправлен гарью от пожара, перспектива нудного разбирательства и процедуры опознания погибших членов общины нелегальных межзвёздных торговцев стала уже печальной действительностью.

Когда уже при свете дня мы проехали перекрёсток трёх дорог, где сидели этой ночью в засаде и отловили таинственную одинокую фигуру, с которой и началась вся заваруха, Стаки, сидевший за рулём, весело бибикнул.

– Слушай, всё хотел спросить… – повернулся он ко мне. – Откуда ты так много знаешь про эти фальшивые любовные талисманы?

Мне всё ещё было нехорошо. Сидя на пассажирском сидении, я с трудом ворочал головой, то и дело подпрыгивавшей на подголовнике. Размокшая грунтовка тянулась к городу по унылым пустошам между почти голых склонов пологих холмов, с которых начинались Наветренные горы. Даже океана отсюда не было видно, его скалистый берег прятался за ближайшей невысокой грядой, которая ничем, кроме кустарника и редких рощиц низкорослых деревьев порадовать глаз не могла.

Стаки пару раз повернулся ко мне, отвлекаясь от неровной дороги – ему хотелось услышать ответ.

– Изучал как-то вопрос, – через силу ответил я. – Потому что у меня есть настоящий…

Подумав, я решил не таиться от друга, спасшего мне сегодня жизнь, и вытащил из кармана штанов свой талисман – маленькую хрустальную пирамидку на цепочке.

– А откуда ты знаешь, что он настоящий? – добродушно улыбнулся Стаки.

– Он на истинных чувствах работает… как и настоящая любовь, – говоря это, я поглядел сквозь свой талисман на свет сумрачного утреннего неба, затянутого облаками. Маленькая пирамидка была кристально прозрачна, её идеально точные грани играли радужными бликами. И через неё сегодняшние небеса смотрелись даже лучше, чем выглядели на самом деле.

– А как работает?

– Быстро не объяснить, – вздохнул я. – Но если прозрачная – значит всё хорошо…

Стаки вопросительно глянул на меня, и я попытался уточнить:

– Понимаешь, она потребляет твою веру в лучшее… и питает тебя надеждой!

Стаки рассмешило моё немного нелепое объяснение, а потом он спросил:

– Я у тебя и раньше её видел…

– Да, она у меня давно.

– А Валлти про эту штуковинку знает? Ну, раз задолго до неё и на истинных чувствах работает… – осторожно улыбнулся мой друг.

– Я ей как-нибудь расскажу, – ответил я, подумав. – Мне кажется, она поймёт…

– Ну конечно, – дружелюбно рассмеялся Стаки. – Она ведь уже знает, что в твоей голове. Небось посмотрела туда, прежде чем зашить…

Я лишь улыбнулся в ответ – на дальнейшую шуточную пикировку с другом у меня сейчас не было сил. Дальше мы ехали молча. Машина переваливалась на кочках и разбрызгивала лужи. А я малодушно подумал – может и хорошо, что даже оптика стационарного операционного робота не смогла бы разглядеть в моей голове историю этого талисмана. А потом сам же этой мысли устыдился… Да, женитьба – это серьёзно. Нужно многое в себе менять…